В прокат вышел фильм «Крымский мост. Сделано с любовью!», снятый режиссером Тиграном Кеосаяном по сценарию главного редактора информационного агентства «Россия сегодня» Маргариты Симоньян. Кинокритик "Медузы" Антон Долин считает, что авторы не только изобрели в этом фильме новый жанр — романтически-патриотическая комедия, — но и придумали идеальный Крым, в котором не бывает плохой погоды и плохих людей (за исключением разве что американцев). Крымский татарин Дамир Надырович (Сергей Никоненко) — крепкий закаленный старик; он еще помнит, как в конце войны рухнул Керченский мост, похоронив под собой все его надежды на воссоединение с любимой девчонкой, пропавшей без вести Раей Тихоновой. Озорной блондин со слегка бандитским прищуром Дима (Алексей Демидов) — чудо-прораб, занятый на строительстве нового Крымского моста. Сексапильная Варя (Катерина Шпица) — молодая археолог, приехавшая в Крым искать древности, а заодно загорать и купаться. За ее благосклонность Дима, называющий Варю за глаза «архителкой», сражается с пресс-секретарем строительства, лощеным москвичом Виктором Онегиным (Артем Ткаченко).
Колоритный казак Михалыч (Александр Ильин) одиноко водит по проливу катера, не замечая влюбленной в него буфетчицы Лары (Ирина Розанова), в прошлом мастера спорта. Смешной кавказец Берик — полное имя Бернард (Дмитрий Карташов) — мечтает встретить американку, жениться за ней и эмигрировать в «Голливуд» — так он называет воображаемый мир за пределами России. Наконец, очкарик, хипстер и маменькин сынок Тихон (Александр Тихонов) приезжает на берег Черного моря с лэптопом, чтобы готовить репортаж. Он уверен, что Крым аннексирован и готов бороться за правду, но скоро влюбится во внучку Дамира Надыровича, ласковую красавицу Алию (Кристина Кучеренко), и поймет, что рассказывать о крымской идиллии через видеоблог на YouTube — подлость.
Для такого рассказа нужен иной, влюбленный взгляд. Такой, как у режиссера Тиграна Кеосаяна и его супруги-соавтора, сценаристки Маргариты Симоньян, создателей романтически-патриотической комедии (новый жанр!) «Крымский мост. Сделано с любовью!».
Эта картина похожа на слегка спятившую машину времени. Говоря о событиях 2018 года, она переносит нас одновременно и в 1930-е, когда в отечественном кинематографе были приняты бодрые производственные кинороманы о больших стройках (по всему похоже, что в Крыму тоже строят коммунизм), и в 1990-е, когда в России делалось жизнерадостное, аляповатое и безразличное к каким-либо ожиданиям реального зрителя кооперативное кино. В 1990-е и взошла звезда Кеосаяна, снимавшего не только фильмы, но и видеоклипы для Натальи Ветлицкой, Ирины Аллегровой и Михаила Шуфутинского. На музыкальный и визуальный ряд «Крымского моста» этот творческий опыт оказал решающее влияние.
Впрочем, не следует недооценивать вклад композитора картины Сергея Трофимова (он же Трофим), неоднократного лауреата премии «Шансон года», а также доверенного лица президента РФ и подписанта коллективного письма в поддержку его политики в Крыму и на Украине. Это он задает картине тон открывающей песней с рефреном «Пришла пора наводить мосты», а потом подытоживает ее звучащим на финальных титрах шлягером, в котором фигурируют «золотые маковки церквей», «дедовы медали за Берлин и Прагу», «весенний праздничный салют» и «господня благодать». Благодать рифмуется с «тем, что не купить и не отнять».
Горячие головы могли бы назвать «Крымский мост» пропагандой. И зря. Пропаганда — это организованная машина, управляемая умным и циничным машинистом откуда-то сверху. Тут мы видим иное — безумную фантасмагорию, предельно далекую не только от реальности (это ладно), но и от элементарных законов сюжетосложения и правдоподобия; мир, безнадежно искривленный благодушной фантазией влюбленных во власть лоялистов. На экране — даже не декоративный Крым, а воображаемый, идеальный, невозможный. Подлинная утопия, в которую Кеосаян и Симоньян ныряют с головой, приглашая за собой зрителей.
В этом мире всегда светит солнце, и даже обычная грязь — целебная. Здесь бегают по берегу полураздетыми или вовсе голыми, как в раю. Все поголовно красивы и счастливы, а если нет, то авторы картины вот-вот это исправят. В Крыму нет места унынию и тоске: все улыбаются, смеются, шутят и употребляют народные выражения. Например, забеременевшую от случайного гастролера девушку утешают так: «Ничего, родишь будущего президента Российской Федерации».
Вот некоторые другие перлы фольклорной мудрости, уловленные и творчески переработанные сценаристкой: «в Голливуд перееду, Бандерасом стану», «вольный ветер, в жопе дым, хорошо быть молодым», «бычочек обалденный, даю понюхать», «хали-гали, сапоги-сандали», «от бабья на корабле одна дизентерия», «если человек плейбой, то он обязательно плебей», «он не поднялся, он просто всплыл», «пиар — это вам не сваи заколачивать», «в эсэсэсэре никому ничего просто так не присваивали». Нет сомнений, эта картина — кладезь будущих крылатых выражений, которые неизбежно разойдутся по всей стране, как только она подтянется до нужного уровня и станет похожей на показанный здесь Крым.
В какой-то момент беззаботный фильм даже может показаться аполитичным: ведь в нем хорошее сражается исключительно с еще лучшим, а главный конфликт разворачивается между начальниками двух строительных бригад — они спорят, кто надежнее и быстрее будет возводить мост. И все-таки к финалу находятся единственные персонажи, отдаленно напоминающие отрицательных. Это американские журналисты, привезенные недальновидным Онегиным в Крым. Посветили дежурными улыбками да и написали в своих заграничных интернетах, что Крымский мост — потемкинская деревня. Ну разве так можно! «Фраерок московский» (определение из фильма) плачет, и в этот момент мы проникаемся к нему симпатией: все-таки он тоже наш.
В мистической подоплеке фильма — не явленной, но подразумеваемой, — у России своя дорога, своя система координат, свои собственные компас и глобус, и нечего тут делать чужакам, пусть уматывают в свой Голливуд. История тоже своя, иностранцу не объяснишь ее парадоксов: почему, например, татарин Дамир еще в детстве говорит о собственной семье: «Выслали — значит, так надо было», а в зрелые годы постоянно поминает добрым словом Сталина. В этих эпизодах исчезает даже добрый юмор — с такими темами не шутят. Как и с геополитикой. Недаром сталинист Дамир Надырович единственный из героев фильма регулярно смотрит телевизор и одобряет спикера из безвестной аналитической программы, бубнящего важное: «Демократия западного образца не может одинаково хорошо работать во всех странах…».
В финале на достроенном мосту замирают в объятии Дамир и найденная им возлюбленная Рая («Обретенная Рая» — хорошее было бы название для фильма), а остальные вдруг исчезают, будто их и не было. Вместо них развеваются по ветру бесчисленные триколоры: люди наконец превратились в простые понятные символы, как в фантастическом рассказе, допустим, Владимира Сорокина. Выходя из зала, как после 3D-сеанса, машинально ищешь глазами коробку, чтобы сдать розовые очки.