Миф о «недостаточной дальнозоркости» ленинградских проектировщиков застройки Ставрополя-Тольятти очень живуч. Ещё один миф, который требует «особой оценки» – о «возмутительной» роли Куйбышевгидростроя в переносе Ставрополя из зоны затопления водохранилищем.

Тольяттинский историк и популяризатор исторических знаний Валентин Овсянников писал об этом так (и, поскольку его двухтомник «Ставрополь-Тольятти: Страницы истории» в своё время «положили в основу» местного краеведения, эта оценка стала хрестоматийной):

«То, что судьба будущего города мало интересовала И. В. Комзина, особенно проявилось на этапе переноса Ставрополя из зоны затопления. По постановлению правительства эта работа была возложена на управление Куйбышевгидрострой. Но, пользуясь своими связями в правительстве (первый заместитель председателя Совета Министров СССР Н.А. Булганин приходился Комзину свояком), И.В. Комзин добился пересмотра решения правительства в том, чтобы переносом города занимались местные власти. Это был так называемый «удар ниже пояса» для будущего города...»

Версия о свойстве Комзина с Булганиным – и следовательно, о «подоплёке» многих его поступков – звучит и у других авторов-мемуаристов: Александра Паренского, Николая Фролова. «Комзин свободно разговаривал по ВЧ (высокочастотной связи) с министрами, с правительственным аппаратом, – писал первый редактор газеты «Гидростроитель». – Вероятно, отчасти это обусловливалось тем, что с председателем Совмина Союза Н.А. Булганиным они были свояками...» (По: Фролов Н.Р. В Жигулях на перевале века. – Куйбышев: Кн. изд-во, 1990). 

Люди же, которые непосредственно работали с Комзиным, утверждают, что слухи о высоком свойстве не имеют под собой ровным счётом никакой почвы.

«Честно скажу: я слышал такое, думал, что это трепотня, и сам не наблюдал, – говорил в своём последнем интервью третий начальник Куйбышевгидростроя Николай Семизоров. – Я скажу, если и обращался когда к кому Комзин, то обращался лично к Берии. У него стояла ВЧ, при мне несколько раз звонил...»

Отрицал родственную связь начальника стройки с будущим опальным предсовмина и личный шофёр Комзина Николай Бурцев: «Всё это блеф, трёп самый настоящий. Никакой связи у него не было ни с Булганиным, ни с кем. Если бы была, разве б я не узнал?» Как вспоминал Николай Пантелеевич, возглавлявший последнюю сталинскую строку Комзин мог и «самому» позвонить. «Разговоры со Сталиным были, всё это в секрете не держалось. Ещё внизу (в Ставрополе до переноса. – С.М.) ВЧ была налажена. Как-то звонит Поскрёбышев:
– Иван Васильевич, будете говорить с Хозяином.
– Хорошо, – отвечает Комзин. Идёт совещание...
– Здравствуйте, товарищ Сталин, – и все, кто сидел в кабинете, встали, моментально подхватились. – Да вот, Иосиф Виссарионыч, мы в грязи тут – мы же в пойме работаем. Может, вы тракторов подбросите?

Тот обещал сказать товарищу Кагановичу. И вот товарищ Каганович заворачивает эшелон – 80 транспортных тракторов, отгруженных кому-то из Челябинска, и сюда. Очень выручило: сделали из труб салазки и таскали тут всё по пойме. И дома при переносе города возили на этих же салазках. А иначе – чем бы они перевозили?» 

Вообще, в адрес Куйбышевгидростроя – относительно его роли в развитии Ставрополя-Тольятти – критики звучало не меньше, чем славословий. Взять хотя бы уже процитированное мной однажды в рамках этого проекта высказывание первого главного архитектора города Михаила Сорокина – о том, что посёлки гидростроителей возводились разрозненно, без плана объединения, и это потом аукнулось множеством проблем. Да и впоследствии, как утверждали многие, КГС занимался больше великими промышленными стройками, а городом – так, «по остаточному принципу».

Это подтверждают и статистические данные: с момента создания в августе 1950-го и на дату 1 января 1958 года Куйбышевгидрострой в новом Ставрополе и посёлках построил и сдал в эксплуатацию в общей сложности более 600 тыс. кв. м жилой площади, причём из них лишь половина – жильё капитального типа, имеющее центральное отопление, водопровод, канализацию, газоснабжение (город действительно изначально был застроен в основном времянками, о чём немало сказано и написано). И исправлять ситуацию пришлось руководству города, поставленному в довольно сложное положение: строительство капитального жилья и «соцкультбыта», разумеется, требовались средства, и немалые. «Получить деньги было не так-то легко, – вспоминает в своей книге “Судьба моя – Тольятти” Александр Паренский. – Хождение по инстанциям удовольствия не доставляло. На одной из встреч председатель Совета Министров РСФСР Полянский прямо заявил мне, что средства надо требовать с тех руководителей стройки, кто разбазаривал их на временные бараки, и стал интересоваться, где теперь находятся Комзин, Разин, Мурысев. Узнав, что первых двух к ответственности не притянешь (Иван Комзин в то время стал Главным советским экспертом на строительстве Асуанской плотины, а Николай Разин работал в Госплане), он посоветовал мне передать Мурысеву (возглавившему к тому времени Куйбышевский обком КПСС), чтобы он своей высокой властью помог городу устранить недоделки...» 

- Действительно, Куйбышевгидрострой не старался город развивать. Соцгород достроили только потому, что управление КГС там было, – отчасти согласился с упрёками в адрес строителей в своём последнем интервью Н.Ф. Семизоров. И на то, по его словам, были серьёзные причины. Николай Фёдорович перечислил стройки, которые выпали на долю крупнейшей строительной организации – и тем самым отняли силы и кадры: Саратовская ГЭС, Татэнергострой, ВАЗ, Оренбургский ГПЗ (а «потом гидротехнические сооружения на Курской АЭС мы делали, весь брак исправляли в Волгодонске, в Москве работали, и в Экибастузе»). – А потом, когда начали уже химию (предприятия большой химии в Ставрополе-Тольятти. – С.М.), надо было много вольнонаемных, много техники, нужен был большой строительный потенциал. Поэтому Куйбышевгидрострой в город особенно не лез. Тем более, что сначала была эпопея – зэки, а потом амнистия, и кончали всё вольнонаемные практически. В химии только "химики" были – на принудительных работах. Рабочая сила подорожала... 

Не секрет: история строительства нашего города обильно сдобрена «недомолвками и разночтениями», которым свойственно превращаться в мифы. Но, как известно, историю не перепишешь, а потому оценивать действия специалистов того же «Ленгипрогора», спроектировавших старые районы города «не так», как хотелось бы нам, сегодняшним, – по меньшей мере несерьёзно. Тем более, что множество построенных по проектам питерских зодчих зданий и целых кварталов на территории современного Тольятти и сегодня остаются историко-культурными и архитектурными памятниками (даже несмотря на то, что официально вычеркнуты из реестра новыми «менеджерами от культуры»). Да и к Куйбышевгидрострою, роль которого в созидании города трудно переоценить, вряд ли применимы безапелляционные суждения, особенно если они звучат из уст людей некомпетентных, предвзятых или просто невежественных...

История учит: только персоны, равновеликие предшественникам, могут адекватно оценить тот или иной исторический шаг.

В «летописи» Тольятти остались люди, способные на подобные оценки. Многие подтвердят: таким экспертом был первый всенародно избранный мэр Сергей Жилкин. И вот конкретный пример – лекция «Проблемы и перспективы развития г. Тольятти», прочитанная им в ТАУ в декабре 1995 года. В разделе лекции «Введение в понятие «город» глава исполнительной власти (имевший к тому времени хорошее образование в сфере менеджмента, глубокие исторические знания и опыт муниципального управления) отметил, что превращение Ставрополя-Тольятти в крупный промышленный центр – и его «очередное рождение» – во многом связано с «политическим решением о химизации всей страны», принятом ЦК КПСС: «Решение о строительстве здесь крупнейших химзаводов было принято в 1951-м году, и начато строительство. Но поскольку Куйбышевгидрострой смог освободить свои ресурсы полностью позже, то активно заводы начали строиться в 58-м году: завод СК, химзавод, Куйбышевфосфор и Куйбышевазот». И далее: «Историки говорят, что и тогда находились люди, которые препятствовали этому строительству. Но в той административной системе управления всё было очень просто, эти голоса не слышались, и был очень простой аргумент: завод мы построим всё равно, но без тебя. Поэтому заводы эти были построены. Сколь это благо или, наоборот, беда нашего города, – требуется особая оценка...» 

Фотографии из архивов автора, семьи А.С. Мурысева, книг «Улицы памяти» (Тольятти: Фонд «Духовное наследие», 2005), Созидатели: Строительный комплекс Ставрополя-Тольятти. 1950-2000 (под общ. ред. С.Г. Мельника. – Тольятти: «Этажи-М», 2003) , «Вечный двигатель. Волжско-Камский гидроэнергетический каскад: вчера, сегодня, завтра» (авт.-сост. С.Г. Мельник. – М.: Фонд «Юбилейная летопись», 2007) и мультимедийного авторского проекта «Рукотворный город»