Группа соучастников решила сыграть любительский спектакль. В советское время это называлось художественной самодеятельностью. Казалось бы, что тут такого? Литература и театр, где каждый мнит себя вполне. В русском языке для этого есть определения: графоманство и лицедейство. В былые времена это очень поощрялось, дабы люди могли проводить свой досуг. Но с наступлением рынка даже профессионалам стало не под силу выживать в любом виде искусства. Надо иметь деньги, чтобы себя реализовать и другим показать. Зато открылся простор большой для тех, кто с мошной.
В нашем случае это как раз то самое. Собрались люди небедные, властные, и те кто при них в обслуге и на побегушках. Ну и ладно бы, нам какое дело: красиво жить не запретишь. Да вот беда, самореклама, пиар, да пыль в глаза, как известно, для политика дороже и ближе родного брата. И появился у спектакля стикер-наклейка «благотворительный».
Я не пишу рецензию, поскольку спектакля не видел, не оцениваю игру самодеятельных участников. Боюсь, что за это не взялся бы и профессиональный критик. Меня интересует другая игра – игра в благотворительность, где совсем не по системе Станиславского используется беспроигрышный прием – помощь детям-инвалидам.
Когда были силы, я серьезно занимался такой помощью. Использовал свои связи с зарубежными инвалидными организациями, которые присылали средства реабилитации, гигиены, ухода. Мы устраивали телемарафоны, когда каждый предприниматель выделял деньги каждому конкретному ребенку (на операцию, на приобретение коляски, дорогого слухового аппарата, на лечение и прочее). Я обращался на ВАЗ, к влиятельным чиновникам, бизнесменам, священнослужителям за помощью финансовой, материальной, для проведения сложной операции, добивались выделения квартир для нуждающихся тяжелых детей-инвалидов, трудоустраивали одиноких женщин с детьми-инвалидами.
Однажды даже добился, чтобы ВАЗ выделил здание детского сада для организации, где собирались мамы с очень тяжело больными детишками. Делали очень много, постоянно, без афиш и хвальбы. Я и сейчас помню всех, кто откликался, кто помогал, и всем им благодарен и признателен, дай Бог им здоровья и прощения, если есть какие за ними грехи. Они того достойны.
И вспоминаю это все не ради того, чтобы покичиться и похвалиться. Время прошло, теперь можно напомнить самое главное – все делалось без «шума и пыли», ажиотажа и показухи. Никто не думал о «доблести и славе», никто не вешал на себя таблички – «лучший спонсор», «великий благотворитель», никто не требовал за эту бескорыстную помощь званий и наград.
Теперь все изменилось, испортилось, опошлилось. И тому пример вышеупомянутый спектакль. В чем, собственно, заключалась необходимая помощь? Двум детям (кажется, с ДЦП), требуется лечение (операция?), для этого нужны деньги. И вот вместо того, чтобы их собрать и передать, объявляется некий спектакль, на постановку которого, на «послепремьерный фуршет», на оплату режиссеру и прочее тоже требуются средства. И дальше физлицам и организациям рекомендуют (?!) приобретать билеты на это действо, стоимость билетов – от 500 до 3000 рублей. Юрлицам «намекают», что надо бы вложиться не менее, чем на 15 тысяч.
Итак, что получается? На любительщину завлекается зритель для заполнения зала, группа соучастников пиарится по полной и заодно тешит свой творческий зуд, а результат сложной схемы сбора средств – собрали (теперь это надо еще через некий фонд преобразовать в матпомощь) нужную сумму.
Вспомним, как это делает профессиональная актриса Чулпан Хаматова. Никаких спектаклей (а на нее народ, думаю, и без принуждения пошел бы), никаких выкрутасов и самовыпячивания. Называется ФИО больного ребенка и в открытом прозрачном режиме идет сбор средств на помощь ему. Все ясно и понятно. Никаких фокусов.
Товарищи «актеры» самодеятельного коллектива, очень прошу вас: не делайте больше так! Пожалуйста. Стыдно это как-то, нехорошо. Давайте не будем путать политику с состраданием, гордыню – с милосердием, самоудовлетворение – с самопожертвованием. Как бы вы ко мне не относились, давайте в хорошем деле не помнить обид и заноз. Если есть у вас желание и возможность помочь, делайте это тихо, без афиширования, как Бог велел всем нам: верующим и неверующим, богатым и бедным, добрым и не очень. Когда души наши вознесутся, чтобы пройти все мытарства грехов наших (или не пройти), там нас рассудят (и, если надо, осудят). И не будет ни правым, ни виноватым – только один Божий суд.
Наверное, сказал я не очень убедительно, но уверяю вас: это тот случай, когда никого не хотел обидеть. Я-то помню боль детского горя (заболел в полтора года). Оно, это горе, единственное, ради чего мы все должны объединиться в своем последнем искреннем желании – стать лучше и чище, без злости, без взаимных упреков.
Да спасет нас всех Любовь!