— Сергей, про вас практически ничего неизвестно. Можете кратко о себе рассказать?

— Мне 32 года. Родился и вырос в Тольятти. В 2008 году окончил Тольяттинский электротехнический техникум по специальности техник-электрик и пошел работать на АвтоВАЗ, где ранее проходил практику. В это время начался мировой финансовый кризис, а на заводе — сокращения. Тогда же я увидел активность КПРФ, которая пыталась заниматься этими темами и раздавала на проходных свои газеты.

— Это было вашим первым знакомством с политикой?

— Да. Мне тогда был 21 год. Ранее все мои представления о политике черпались из рассказов в вечерних новостях по телевизору. Но затем совершенно случайно я стал слушать радио «Эхо Москвы». Сейчас уже, наверное, мало кто вспомнит, но был такой эпизод в истории АвтоВАЗа, когда он пытался запретить вещание «Эхо Москвы» в Тольятти, потому что оно, мол, мешает рабочим выполнять план. Мне стало интересно, что же это такое за радио, которое мешает нам работать. Так я переключился на оппозиционную тематику.

— Почему вдруг вам стала интересна политика?

— Свою роль сыграло и то, что в 2008 году было много вбросов во время президентских выборов. В сети появились записи с избирательных участков, где происходит нечто абсурдное, например, люди открывают избирательную урну до начала работы избирательного участка, а там уже лежат бюллетени. В какой-то мере эти видео на меня повлияли, как и один из преподавателей в техникуме, который рассказывал нам о подкупах и нарушениях на выборах. Сам он был сторонником КПРФ.

Все это привело к тому, что в 2008 году я впервые сознательно решил принять участие в выборах: пошел и проголосовал за Геннадия Зюганова и Петра Золотарева (глава профсоюза "Единство", баллотировался в мэры Тольятти – прим. TLTgorod). Хотя помню, что еще в декабре 2007 года, когда тоже были какие-то выборы, я упирался и говорил, что не хочу идти на выборы, мне не интересно.

— Когда вы стали политическим активистом? Когда сделали что-то, что больше, чем просто сходить на выборы?

— В декабре 2011 года, когда были выборы депутатов Госдумы. Тогда меня вдохновили Алексей Навальный и видеоблогер Камикадзе, которые говорили, что нужно обязательно идти и наблюдать за процессом выборов, напоминали про 2008 год, когда достаточно «накидали» голосов. Мне захотелось своими глазами увидеть, как всё это происходит, а потому я стал наблюдателем от организации «Голос».

На тот момент я еще не был членом КПРФ, но опять голосовал за нее, потому что Навальный тогда в шутку предлагал проголосовать за любую другую партию, лишь бы не за «Единую Россию». Я тогда поразмыслил и пришел к следующему выводу: КПРФ — вторая партия в стране, у нее есть возможности набрать голоса и провести своих депутатов, а если я проголосую за карликовую партию, то по системе «империале» голоса партий, которые не прошли процентный барьер, уходят победителю, в таком случае мой голос все равно окажется у «Единой России». Если же я проголосую за крупную оппозиционную партию, она пройдет, и мой голос не окажется у ее основного конкурента.

Кстати, тогда же я сделал репост видеозаписи Навального, который спустя 6 лет откликнулся мне административным штрафом.

— И как всё прошло?

— В Тольятти — отлично. Я был рад, что у нас в городе нет нарушений, но по стране, к сожалению, они были. Это вызвало большой резонанс: начались митинги и белоленточное движение.

— Посещали ли вы митинги «За честные выборы», которые проходили в то время в Тольятти?

— Нет, не посещал. Я не совсем понимал, почему они проходят в Тольятти, где выборы прошли без нарушений. Мне эти митинги тогда казались глупыми. Только спустя время я понял их суть — это маленькая капелька возмущения для придания масштабности протестам и солидарность с другими городами, где были нарушения, чтобы протест был всероссийский. Важно понять, где бы ни произошли нарушения — это в любом случае влияет на политическую карту страны. Вбросы дают дорогу к власти тем, кто не вел никакой политической деятельности и не собирается представлять интересы избирателей.

— Как вы оказались в КПРФ?

— В 2012 году я стал бывать на митингах КПРФ. На одном из таких митингов встретил своего одноклассника — Матвея Сёмина. Он даже потом какое-то время был депутатом городской думы. Мы пообщались, он предложил мне стать наблюдателем от КПРФ. Я согласился. Потом Сёмин порекомендовал меня к вступлению в партию. Я вступил и втянулся в жизнь партии. 

— Почему вы раз от раза становились наблюдателем?

— Это гражданский долг, который нужно отдать один раз в четыре года. Потратить целый день и попытаться обеспечить прозрачность выборов. Я защищал свой голос и голоса своих соседей, родных. Смотрел, чтобы всё было честно.

— Почему решили вступить в КПРФ?

— Сейчас мне кажется, что я в эту партию вступил на волне протеста. В целом у КПРФ скорее социальная повестка, чем коммунистическая. Это обычная евро-социалистическая партия. К тому же, они тогда выступали за отставку правительства Дмитрия Медведева и ратификацию 20 статьи Конвенции ООН против коррупции. Всё это сейчас активно поддерживает Навальный.

Лично я поддерживал и поддерживаю эти пункты еще со времен моего членства в КПРФ. Незаконное обогащение должно пресекаться. Если у чиновника находят имущество, стоимость которого явно не соотносится с его официальными доходами, такое нельзя покрывать.

— Насколько знаю, вы ушли из КПРФ из-за конфликта. Что случилось?

— В 2014 году меня направили в Москву на партийные курсы и стажировку в Госдуму. Когда я вернулся из столицы, должен был стать помощником депутата гордумы Сергея Егорова. К сожалению, по каким-то причинам Дмитрий Микель, который на тот момент был председателем Тольяттинской городской думы, сделал всё возможное, чтобы аппарат думы не оформил меня в качестве помощника. Эта же история повторилась спустя несколько лет, когда меня позвал к себе в помощники другой депутат — Матвей Сёмин.

КПРФ никак не стала меня отстаивать и защищать, хотя я тогда достаточно много работал на партию: сделал им сайт, фотографировал и снимал митинги, участвовал во всех предвыборных кампаниях и помогал кандидатам. Точку в этом вопросе поставило одно партийное собрание. На нем меня похвалили за все мои достижения и тут же поругали, что я плохо работаю, как помощник депутата, хотя ни дня им не работал и не мог исполнять ничьи поручения. Тогда я понял, что не готов находиться в этом цирке.

— Чем вызвано такое отношение Дмитрия Микеля к вам?

— Я не знаком с ним. Могу только предположить, это связано тем, что в 2011 году я был наблюдателем от «Голоса». Потому что еще тогда, как только я записался наблюдателем, к моим соседям пришли сотрудники миграционной службы и пытались выяснить, кто живет в моей квартире. Но они это так настойчиво и странно делали, что скорее пытались убедить моих соседей в том, что в моей квартире живут нелегальные мигранты, а потому они должны пожаловаться на меня в полицию.

— Чем вас заинтересовал Навальный?

— Я давно наблюдал за ним. Смотрел его ролики. Я был однозначно против «Единой России», однозначно — за  отставку правительства Медведева, однозначно — за ратификацию 20 статьи Конвенции ООН против коррупции. Все эти идеи сейчас разделяет Навальный, когда-то их разделяла и КПРФ.

Еще до Навального КПРФ целый год собирала подписи граждан за отставку правительства Медведева. Я тоже в этом участвовал, но в 2014 году 2,5 миллиона подписей вдруг куда-то пропали. Зюганов о чем-то где-то договорился и партия свернула этот проект.

После того, как Навальный выпустил фильм про Медведева — «Он вам не Димон» — он заявил, что собирается идти в президенты, а потому скоро откроет по всей стране предвыборные штабы. Я поставил виртуальную подпись в его поддержку и ждал, когда откроется штаб в Тольятти, чтобы поставить уже реальную подпись.

— Почему нужно отправить правительство Медведева в отставку?

— Не могу вспомнить все детали, но лично меня пугает «пакет Яровой», блокировки сайтов и грозящая изоляция Рунета. Правительство занимается ерундой. Правительство использует Госдуму, как «бешеный принтер», которая подмахивает любую инициативу.

— Поэтому вы решили организовывать митинги для Навального?

— Первый митинг в Тольятти, проведенный сторонниками Навального, был 26 марта 2017 года. Так вот, я этот митинг не проводил. Я лишь увидел в сети, что он будет. К тому же, администрация Автозаводского района сначала его согласовала возле парка Победы, а потом резко запретила, так как там вроде бы как случилась авария — кто-то повредил кабель. Я каждый день туда ходил и смотрел, что там происходит. Мои фотки до сих пор висят на TLTgorod. Там стояла техника, но не работала.

Потом я узнал, что полицейские сказали организаторам митинга, если начнутся массовые беспорядки, то их «повесят» на них. Я помогал этим ребятам записать видеоролик, в котором они объявили, что митинга не будет, будут лишь одиночные пикеты по соседству, кто хочет — приходите посмотреть.

Посмотреть на пикеты пришло около 500 человек. Многие считают, что в акции участвовали в основном школьники, но это не так. Средний возраст зрителей — 30 лет. Молодежь, но уже не зеленая. Все просто стояли и общались. Всё было мирно.

— Как вы перешли на сторону Навального?

— Этому поспособствовала девушка, которая в тот день стояла в пикете с плакатом «Вор должен сидеть в тюрьме, а не в Кремле». Я понял, что ее сейчас начнут «паковать», так как она сделала буквально несколько микрошагов стоя с этим плакатом. Полицейские хотели это оформить как шествие. Я вместе с некоторыми ребятами попытался аккуратно вывести ее оттуда. Мы смогли дойти только до Вечного огня в парке Победы, дальше началось шоу: автозак, люди в форме и «винтилово». Эта девушка и несколько ребят «уехали» в 21 отдел полиции. Мы поехали их выручать, собрали деньги на адвоката, который в общем-то смог разрешить ситуацию.

Так я познакомился с молодежью, которая поддерживает и симпатизирует Навальному в Тольятти. Предложил им свою помощь: подготовить документы для проведения митинга или написать запрос куда-нибудь. Они согласились. Документы для митинга 12 июня 2017 года уже готовил я, но я не планировал быть организатором. Однако в день подачи уведомления, когда я стоял возле администрации Автозаводского района, мне пришла SMS от человека, который хотел быть организатором, что он передумал. Я предложил его товарищам выступить организаторами, но оказалось, что один забыл дома паспорт, а другая — не может, так как у нее есть несколько административок за репосты.

Пришлось подавать документы от своего имени. Уже через несколько дней меня пригласили в Центр по борьбе с экстремизмом. Оказалось, полицейские на моей странице в Вконтакте нашли фотографию шестиколесного мерседеса времен Второй мировой войны, который выставлен в музее, как экспонат. На нем они как-то разглядели свастику — это статья 20.3 КоАП РФ "Демонстрация нацистской символики". На этом они не остановились. Среди моих репостов им еще попался вышеупомянутый видеоролик Навального — это статья 20.29 КоАП РФ "Распространение экстремистских материалов".

Скажем так, их можно было избежать, если бы я отозвал документы на проведение митинга, но я этого не стал делать, так как митинг был анонсирован, и мне не хотелось, чтобы были бессмысленные задержания и штрафы. В итоге митинг успешно прошел, люди два часа выступали по разным темам и никто не был задержан и оштрафован. Мне же после митинга «прилетели» эти две административные статьи, после чего я не мог в течение года быть организатором митингов. 

— Как вы стали руководителем штаба Навального в Тольятти?

— Когда Навальный заявил, что собирается выдвигаться в президенты, то на его сайте можно было оставить виртуальную подпись за него. Более 6 тысяч тольяттинцев оставили такую подпись, почти столько же — в Самаре. Но если говорить про проценты: Тольятти обогнал Самару. Потому, так понимаю, команда Навального хотела открыть отдельный штаб в нашем городе. Какое-то время за Тольятти отвечал тот же человек, что и за Самару. Я помогал ему на общественных началах найти помещение для штаба в нашем городе. Это было совсем непросто. На арендодателей оказывалось давление и они не хотели с нами сотрудничать.

Но нашелся один человек, который не побоялся проверок и сдал нам свое помещение. Как только он это сделал, к нему тут же направились делегации из ОБЭП, центра по борьбе с экстремизмом, УФМС и пр..

На официальное открытие штаба Навального в Тольятти приезжал руководитель его предвыборной кампании Леонид Волков, который и предложил мне возглавить штаб.

— Сергей, насколько успел понять, вы — закрытый человек, необщительный, не лидер. Почему согласились?

— Ровно тоже самое я и сказал Волкову, но именно это ему и понравилось. Он сказал, что главная задача руководителя штаба — не яркие выступления на митингах, а сбор подписей, что, в общем-то, является кропотливой бюрократической работой.

— Работа оплачивалась?

— Да, 30 тысяч рублей в месяц. Это информация открытая, ее можно найти на сайте Навального.

— В штабе были провокации?

— Нет. Только приходили полицейские что-нибудь проверить или приносили мне повестки. Нам не давали расслабиться. Для безопасности у нас в офисе стояли две камеры, которые передавали картинку в Москву.

— Полицейские, которые вам не давали расслабиться, — какие они?

— Разные, но в основном те, кто всё прекрасно понимает. Некоторые даже мне сами об этом говорили. Встречались и те, кто поддерживает борьбу Навального с коррупцией, но при этом они отмечали, что на нашем уровне никто ничего не может решить, мол, всё решается гораздо выше. Они должны ловить террористов, а по факту — занимаются оппозиционерами. Они к этому относятся просто — у них сегодня такое задание.

— Власти так сильно боятся Навального? О нем же по факту мало кто знает.

— Рейтинг такая штука… Вспомни Владимира Путина в 1999 году. Тогда о нем тоже никто не знал. Узнаваемость делают медиа. Фамилия «Навальный» практически не упоминается в федеральных СМИ. Будет упоминаться — о нём узнают все. Навальный — политический конкурент, который своими расследования задевает за больное. Почему бы его не бояться? Политик как растет? Постепенно.

— Вы сами за какую Россию?

— Я против такой системы, где человеку вешают кучу административок за то, что он хочет провести митинг и высказать иную точку зрения. Мне близка электронная демократия. Считаю, даже депутаты не нужны, если есть у человека смартфон. Решать должно большинство, а не меньшинство. Сейчас у всех все свои мысли при себе. Сейчас ничего нельзя высказывать. Сейчас можно либо врать, либо молчать. Иначе — суд. Я за Россию без полицейского произвола. С нормальным правительством, которое слушает людей.

— Сторонники Навального —  чего они хотят? Кто они?

— Многие из них, как и я, за электронную демократию и за власть большинства. Но я не помню в деталях, что говорил каждый. Они за справедливость — это знаю точно. Они против полицейского беспредела. Они за то, чтобы законы работали для людей, а не против них.

При этом они представляют абсолютно разные социальные группы: молодежь, пенсионеры и даже полицейские, как в отставке, так и на службе. Разные люди. И богатые и бедные. И бизнесмены и рабочие. Невозможно одним словом охарактеризовать сторонников Навального. Их объединяет не возраст или доход — их объединяет идея. Это и радует. Наверное, таким и должно быть настоящее политическое движение. 

— Чем еще занимался штаб Навального в Тольятти?

— Мы пытались провести хотя бы один митинг. Некий Денис Радченко всегда опережал нас и каким-то чудесным образом подавал уведомление на ровно то же самое место и время, что и мы, но только первый. По-моему, человек с точно такими же инициалами возглавлял в Тольятти «Молодую гвардию», а также до сих пор входит в общественный совет при У МВД г. Тольятти. Один раз мы съездили и посмотрели на один из таких митингов от Радченко. Он длился буквально 10 минут. Из-за того, что нам не удалось найти площадку для митинга, сорвался приезд Навального в Тольятти. Но, несмотря на это, нам в Тольятти разрешили выставить «кубы» — точки по раздаче листовок. В Самаре, например, и такой свободы не было.

— Как прохожие реагировали на ваши «кубы»?

— Чаще всего нейтрально. Больше всего персоной Навального интересовалось старшее поколение. Они говорили, что не умеют пользоваться интернетом, но немного слышали о нем, а потому им интересно узнать ещё больше. Заглядывали к нам и НОДовцы, которые под видом недовольных граждан  начинали вести дискуссии, например, об Украине и статусе Крыма. При этом все было достойно: никаких провокаций и рукоприкладства.

— Кто в основном раздавал листовки? Студенты?

— И они в том числе, но в основном — пенсионеры. Нередко именно они выступали официально организаторами пикетов. На студентов в учебных заведениях оказывалось давление, начинались проблемы. Пенсионеры же, наоборот, самые независимые и свободные люди в нашей стране. Вообще, считается, аудитория Навального — молодежь, но я бы еще добавил, что и пенсионеры.

— Навального не зарегистрировали на выборах президента РФ. Что вы делали дальше?

— Предвыборный штаб Навального превратился в штаб наблюдения за выборами. Мы призывали не участвовать в них, а лишь наблюдать за ними. Параллельно вели обучение наблюдателей. В Тольятти их было 110 человек. Затем мы стали искать направления на избирательные участки. Федеральные штабы Собчак и Явлинского отказали, но региональные — поделились, так как понимали, что у них не хватает своих людей, а наблюдатели нужны.

— В Тольятти были выявлены нарушения?

— На ряде участков, где стояли КОИБы, была замечена странная тенденция: постепенно в течение дня увеличивалась разница между количеством выданных бюллетеней и показаниями КОИБов. Допустим, было выдано и опущено в урну 200 бюллетеней, а КОИБ говорил, что внутри него 250. К вечеру эта разница составила около 200 бюллетеней. Цифры привожу условные. Вызвали юриста, составили  жалобы, предложили пересчитать вручную, но получили отказ.

— Члены штаба Навального пробовали участвовать в 2018 году в выборах депутатов в городскую думу Тольятти?

— Лично я — нет. На тот момент у меня были непогашенные административки за репосты. Но два человека попробовали. Один подал заявление, после передумал, другой — не смог собрать нужное количество подписей. Вернее, собрал, но часть из них забраковали и его не зарегистрировали.

— В начале этого лета у вас снова был какой-то суд. Можете рассказать об этом?

— Сотрудник центра «Э» нашел на моей страничке картинку, на которой Медведев говорит, что к 2016 году вся страна будет газифицирована. Они посчитали, что эта картинка сделана запрещенной в России английской организацией — Open Russia Civic Movement. В России иностранным организациям запрещено агитировать и выпускать какие-либо материалы.

Я попробовал выяснить: правда ли такая организация существует в Англии. В официальном открытом перечне юридических лиц Великобритании, который свободно выложен в интернете, такой организации нет. Однако несмотря на это есть решение российского суда, который ограничился устным замечанием в мой адрес, то есть не было штрафа, но всё-таки признали виновным в нарушении закона. Эту организацию нередко путают с российской «Открытой Россией», которую связывают с Михаилом Ходорковским. Несколько запутанная история.

— В этом нет смысла — российские суды не отменят. В ЕСПЧ тоже нет смысла подавать, потому что у меня нет ущерба.

— Какой им резон так поступать с вами?

— Предполагаю, чтобы посадить меня на домашний арест, так как первые два суда по статье 20.33 КоАП РФ — административные, третий — уголовный. Один уже есть. К тому же полиция считает, что у меня дома может находиться штаб оппозиции. Об этом представитель полиции сообщил на суде. Это можно по-разному расценить, например, под этим предлогом провести у меня дома обыск или изъять ноутбук.

— Планируете ли вы дальше продолжить оппозиционную деятельность?

— У нас в области есть постоянный штаб Навального — в Самаре. Общаюсь с ними. Что дальше? Посмотрим по ситуации. Административка у меня уже погашенная, то есть теперь могу снова организовывать митинги и участвовать в выборах.

— Не перегорели?

— Нет.

— Почему хотите организовывать митинги?

— Не говорю, что буду этим специально заниматься. Но если будет такая необходимость — готов быть организатором. Митинг — способ обратить внимание властей и СМИ на ту или иную проблему. Прежде всего, он — информповод, а потом уже сплочение людей. Я четко понимаю, с помощью митингов невозможно глобально изменить политическую систему России. Можно лишь повлиять на что-то конкретное.

— Почему сторонники Навального только проводят митинги? Почему только так проявляется их политическая активность?

— Потому что у Навального нет доступа к СМИ и трибуне. Если бы у него была возможность выступать где-либо от лица толпы, то не было бы на улице толпы за Навального. Если бы ему дали зарегистрировать партию, мы бы сейчас сидели и перекладывали бумажки. 

— Откуда такая вера? Почему перемены — это фамилия Навального? Если не будет его, то не будет и их?

— Я, например, вовсе сторонник идей «Пиратской партии», которая отстаивает бОльшие свободы в интернете. Если бы были живые и настоящие партии, если бы им дали существовать, люди бы растворились в них, а не электролизовались вокруг фигуры Навального. Сейчас нет другой альтернативы, потому он и объединяет людей по теме перемен.
Автор: Редакция TLTgorod