- Те ценности, которые сформировались в других государствах, переносить на нашу землю может быть даже опасно. Нам надо думать о последствиях для нашей страны, - обратился к собравшимся председатель комиссии Общественной палаты Самарской области по вопросам законности, правам человека, взаимодействию с судебными и силовыми органами и ОНК Виктор Полянский. – Конечно, в уголовном и административном законодательстве есть пробелы, но в целом законы по защите в семье есть, просто они не соблюдаются. Вот говорят, что у полиции нет инструментов для защиты женщин и детей, но ведь перед правоохранителями здесь сразу встает вопрос доказательств. Семья такое дело – поругались, подрались, а завтра опять вместе, и женщина идет забирать заявление. Да, люди гибнут от домашнего насилия, но статистика тут тоже разнится…

Высказываясь про «предоставляемую феминистками ложную статистику», представители общероссийской общественной организации «Родительское Всероссийское сопротивление», Александр Хоружий и Сергей Бобров не стеснялись в выражениях.

- Сторонники закона о домашнем насилии говорят, что семья – это самое опасное место на земле, что в год в семьях в России убивают 14 тысяч женщин, но это клевета, - заявил Александр Хоружий. – В 2015 году в семьях погибло всего 304 женщины и 36 детей, в 2018 году зафиксировано всего 253 убийства женщин в семьях. Это не та цифра, которой стоит пугать общество. Феминистки говорят, что ежедневно насилию в семье подвергаются 16 миллионов женщин. А по данным МВД это всего 19,7 тысяч человек в 2015 году, а в 2018 – 15,8 тысяч человек, то есть их число снижается.

Правда, присутствовавший на заседании представитель полиции затруднился озвучить статистику домашних преступлений в регионе. Оказалось, что в ведомстве такие вот семейно-бытовые преступления, будь то побои, насилие или убийства, отдельно никто не считает. А вопрос, откуда тогда берется федеральная статистика МВД, остается открытым.

Больше всего самарские «общественники» опасаются, что закон о домашнем насилии станет основанием для провокаций и всевозможных манипуляций.

- Там ведь прописаны и так называемое «психологическое насилие», и посягательства на сексуальную свободу, и социально-экономическое насилие, - говорит Александр Хоружий. – Так любая шутка или сарказм могут быть восприняты как психологическое насилие? «Сексуальная свобода» - это получается, что можно ходить «налево»? А если мужчина, зарабатывающий в семье основные деньги, откажется купить жене шубу, она пожалуется на социально-экономическое насилие и выселит его из собственного дома?

Сергей Бобров считает, что в российском законодательстве уже есть все необходимые инструменты для защиты жертв домашнего насилия. На практике их, правда, почти не используют, но это противников закона о домашнем насилии не смущает.

- В интернете развернута настоящая война полов, феминистки уверяют всех, что семьи – это ужас, что все мужчины – абъюзеры, и диктуют семейным людям, как им жить, - возмущается «общественник».

- Но они не хотят разводиться! – разводит руками отец Алексей. – Они хотят «проучить» нерадивую вторую половинку. Хотя, возможно, тут все дело в ипотеке….

Представителей общественных организаций, работающих с жертвами насилия, на обсуждение почему-то не позвали. Но руководитель аппарата уполномоченного по правам человека в Самарской области Вадим Стрелков отметил, что за семь лет работы к нему ни разу не обращались с жалобами на то, что страшно, например, ходить по какой-то улице.

- Но к нам регулярно, каждый месяц обращаются женщины, пострадавшие от домашнего насилия. Самое страшное, что это латентное состояние, что жертвы до последнего терпят, скрывают его, опасаясь общественного осуждения, - отметил Вадим Стрелков. – А когда приходят в полицию, оказывается, что у МВД нет инструментов, чтобы помочь. Ну вот придет такая женщина к товарищу майору, а что он сделает? Изолировать ее орт агрессора, предоставить для этого специальное жилье он не может. Доказать факт насилия без судебно-медицинской экспертизы практически невозможно, в результате агрессора вполне могут до суда отпустить под подписку о невыезде. Ограничить доступ насильника к жертве сейчас можно только в рамках уголовного дела. Если статистика и снижается, то только потому, что домашнее насилие выведено из уголовного в административное законодательство, к тому же в ней не учитываются гражданские браки. Жертвами домашнего насилия становятся слабые, забитые женщины, дети, старики. Если закон может спасти их жизни, значит такой закон нужен!

Уполномоченный по правам ребенка в Самарской области Татьяна Козлова, чтобы не спорить о пустом, сразу обозначила: в браке она прожила 40 лет, поэтому "в феминизме ее заподозрить никак нельзя". Тем не менее, необходимость законодательного регулирования сферы домашнего насилия для нее очевидна.

- Мне непонятно, почему для статистики берутся случаи смерти. Убийство в семье - это исключительный, вопиющий случай, оно не может служить критерием! – уверена Татьяна Козлова. – Если нашим законодательством все так хорошо отрегулировано, то почему же полиция не использует эти инструменты? Почему женщины, дети, мужчины продолжают гибнуть внутри семей, дома, где они должны чувствовать себя максимально защищенными? Проблема есть, и игнорировать ее нельзя. Пусть не этот закон, пусть дополнения к существующим – но изменения нужны.

Тем не менее, официальная резолюция Общественной палаты удивительным образом свелась к тому, что принимать закон о домашнем насилии сейчас не стоит.

- Учитывая поляризацию общественного мнения тем более сейчас его нельзя принимать, - уверен Виктор Полянский. – Конечно, обсуждать надо, дискуссия нужна, нужна профилактика. Надо повышать эффективность работы полиции. Кроме того, укажем в резолюции на необходимость укрепления социально-экономической базы для развития семейных и общественных институтов.

Автор: Редакция TLTgorod