— Мне 43 года. Родилась и какое-то время жила на севере: в городе Надым, Тюменской области. В 1989 году, в возрасте 11 лет, вместе с родителями переехала в Тольятти. Окончила здесь школу, получила высшее образование в Самаре. Какое-то время работала на АвтоВАЗе, пока в 2003 году не решила открыть свой бизнес — рекрутинговое агентство. В 2008 году, когда случился кризис, ушла в найм — работала в крупной федеральной торговой сети, занимающейся продажей игрушек, где отвечала за развитие франшизы. В 2016 году решила снова открыть свое дело, но на этот раз попробовать себя в новом направлении — социальном предпринимательстве. Так появилась АНО «Патронажная служба Тольятти».

— Патронажным уходом. Мы ухаживаем за теми, кто не может по каким-либо причинам позаботиться о себе сам. Чаще всего это либо пожилые, либо люди перенесшие инсульт. Но здесь стоит сразу же сказать, чтобы не возникало в дальнейшем недопонимания: эту услугу мы предоставляем за деньги. Однако каждый 10-й заработанный рубль (10% выручки) мы тратим на оплату патронажного ухода за теми, кому он нужен, но кто его не может себе позволить. В большинстве случаев это одинокие люди, у которых нет детей и родных. Таким образом коммерческая сторона моей организации обеспечивает работу некоммерческой, если говорить про уход.

К тому же, мы постоянно занимаемся благотворительностью: помогаем как адресно, так и проводим акции. Если из недавнего, то в конце лета собирали помощь для погорельцев в Борском районе, помогали одной бабушке найти родных в Брянской области и делали все возможное для того, чтобы в доме по ул. Железнодорожная, 47 появился пандус для маломобильных. Если из крупного, то уже несколько лет подряд в Тольятти проводим акцию «Мечтать и верить», в рамках которой исполняем желания нуждающихся (пожилых, лежачих, онко- и имуннобольных). Для реализации этого направления мы, помимо того, что вкладываем свои собственные деньги и силы, также привлекаем к участию предприятия и жителей города.

— Пять лет назад, в 2016 году, я ехала вместе с коллегой домой из командировки в Чебоксары. Ее мама на тот момент была лежачей и болела Альцгеймером. Она в красках поделилась со мной своей болью: говорила, что устала от ухода за ней, что ее нервы на пределе, болезнь мамы прогрессирует все больше и больше. Меня эта история задела, я была эмоционально потрясена. До этого момента я не задумывалась об этой стороне жизни. Оказалось, что уход за такими больными очень сложное дело, а если нанимать кого-то со стороны, то еще и весьма дорогостоящее. Не все семьи могут себе такое позволить, а потому ухаживают сами. Но им в любом случае, хотя бы кратковременно, но надо отлучаться из дома, например, банально сходить в гости к своим друзьям, чтобы эмоционально разгрузиться.

После этого разговора постепенно родилась идея открыть некую общественную организацию или даже фонд, который мог бы привлекать средства, а потом тратить их на уход за одинокими лежачими больными и время от времени помогать тем семьям, давать им передышку, которые самостоятельно ухаживают за своими близкими, но ограничены в финансовых возможностях.

Начала вникать в сферу благотворительности и изучать опыт работы других НКО, чтобы хоть как-то реализовать свою задумку. В конце концов я составила план работы и 11 ноября 2016 года поехала в Самару, в региональное отделение Минюста РФ, регистрировать АНО «Патронажная служба Тольятти». В этот же день ее поставили на налоговый учет. Скоро нам исполнится пять лет. 

— Первое время я пыталась привлекать средства, как от предприятий, так и от частных лиц, но быстро поняла, что люди охотнее жертвуют на адресную помощь. Волонтерство в сфере патронажного ухода тоже оказалось не самой успешной затеей. Ведь уход за лежачим больным — непростое дело, требующее особых навыков и стойкого характера. Многие готовы бесплатно посидеть с человеком, поговорить, подержать его за руку, но не готовы, допустим, менять ему памперс, даже при условии, что их обучат.

Более того, оказалось, что есть семьи, которые готовы платить за патронажный уход своих близких. Тогда я решила поменять финансовую модель своей организации: тем, кто может оплачивать уход, предоставлять эту услугу на коммерческой основе, а часть заработанных денег, так как надо еще оплачивать труд патронажных сестер, направлять на благотворительность.

И вы знаете, вот сейчас, смотря назад на весь тот путь, что мы прошли за 5 лет своего существования, я понимаю, что тогда приняла верное решение, когда решила посмотреть в сторону социального предпринимательства, а не упорствовать в чистой благотворительности. Иначе бы моя организация просто не выжила, и тогда бы мы не смогли помогать всем тем, кто в этом нуждается.

Да, можно пытаться выигрывать гранты или привлекать пожертвования, но это весьма нестабильные вещи, сегодня они есть, завтра — нет. Все-таки гораздо лучше найти то, что ты сможешь продавать как услугу, чтобы потом на заработанное содержать благотворительное и социальное направление своей организации.

— Если коротко, это такой вид деятельности, где классическое предпринимательство, иными словами бизнес, является не целью, а средством для финансирования каких-либо благотворительных или социальных проектов.

Кто такой социальный предприниматель? На мой личный взгляд, он на 80% должен быть обычным предпринимателем и только на оставшиеся 20% социально направленным человеком. Почему? Чтобы обеспечить финансовую устойчивость организации. Что значит финансовая устойчивость? Нужно четко понимать и просчитывать экономическую модель, оценивать затраты, не забывать про наценку, верно распоряжаться имеющимися средствами, которых вечно не хватает. Плюс управление персоналом: требуется дисциплина и постоянный контроль.

Вы знаете, у меня всегда было весьма странное желание — мне хотелось помогать людям и при этом зарабатывать деньги. Отмечу, что зарабатывать, но не наживаться. Не купить подешевле и продавать подороже, а делать что-то такое, чтобы приносило доход и помогало людям. Вот в этом противоречивом сочетании, как мне кажется, и состоит суть социального предпринимательства. Да, я одной рукой зарабатываю, но другой тут же трачу на решение одной из социальных проблем нашего общества.

— Я считаю, что служение людям — наивысшая цель жизни человека. Еще я уверена в том, что помощь ближнему — объединяющая вещь, результатом которой является твое собственное внутреннее исцеление. Это я прочувствовала на личном опыте. Почти все мои благотворительные проекты давались мне тяжело и отнимали много сил, но как только завершается очередной проект, ощущаешь такое тепло в сердце, что и словами не передать. И в этот момент осознаешь, что сделал что-то нужное, понял что-то важное и сам стал чуточку лучше.

Но здесь я не могу не сказать и о следующем, чтобы никто не подумал, что я такая особенная. Мы с вами живем в такое время, когда помогать ближнему может практически каждый. Технологии и средний уровень достатка таковы, что в этом нет особой сложности, кроме одной — веления сердца и наличия желания. У нас есть социальные сети, которые позволяют в одну секунду донести информацию до тысяч людей. Есть онлайн-банкинг, с помощью которого удобно и просто собирать пожертвования. В целом, мы не голодаем и у почти каждой семьи есть по машине. И я знаю, что многие готовы и хотят помогать. Однако часто не хватает одного — лидера, который бы организовал процесс. Вот так получилось, что время от времени этим человеком бываю я.

— Нет, не всегда. До момента открытия патронажной службы у меня был искаженный взгляд на жизнь. Открытие службы — переломный момент, словно кто-то руководил мною свыше. Такое вот было странное ощущение. Потому что я решилась на что-то, что было совсем не в моем духе. До этого мне казалось, что нужно сделать карьеру, заработать кучу денег, а после их с шиком тратить. Одним словом, были совсем другие ценности и приоритеты. Благодарю судьбу, что мне позволили быть основателем и руководителем патронажной службы в Тольятти. Когда я открыла патронажную службу, то в моей жизни многое быстро и само собой изменилось: окружение, ценности, досуг.

Если привести аналогию, то в моей жизни случилось нечто похожее на сцену из фильма «Матрица», где главному герою предложили на выбор две таблетки и два пути: проснуться или спать дальше. И получается, что я тогда, в 38 лет, затеяв НКО, взяла правильную таблетку, так как после этого я проснулась, открыла глаза и стала совсем другой. А до этого момента спала и заблуждалась. 

— Мои подопечные. Каждый из них сделал меня лучше. Вы знаете, расскажу одну историю. У нас есть одна бабушка, за которой мы ухаживаем бесплатно. У нее совсем никого нет. Передвигаться сама не может — лежачая. После инсульта. Ей нужен уход два раза в день — утром и вечером, что мы ей и предоставляем.

Приехала я как-то ней, а она мне говорит: «Катя, у вас же есть другие подопечные, такие же как я? Хочу им помогать!». Ничего ей не ответила, сама же про себя подумала: «Ну чем она может помогать? Так, ерунду всякую болтает...» Она же словно почувствовала и ответила на мой незаданный вслух вопрос: «У меня есть телефон и язык, голова еще варит, могу пообщаться, поддержать словами. Также у меня остаются лишние памперсы, у меня есть противопролежневый матрас, который хочу кому-нибудь подарить...»

Эта ситуация показала мне то, каким огромным может быть человеческое сердце и любовь к людям. Представляете, человек лежит, ходить не может, а сам хочет помогать другим. Разве такая ситуация не может изменить человека? Ведь если немощный так рвется в бой, то как мы — здоровые — можем проходить мимо чужой беды с закрытыми глазами?

 — Какие у вас сложились отношения с властью?

— Рабочие и конструктивные. На уровне области, смею надеяться, мы имеем хорошую репутацию. Не так давно мы были признаны правительством Самарской области социально-ориентированной НКО, а также заключили с ним соглашение о постоянном финансировании. Мы теперь, как поставщик социальных услуг, будем получать небольшую поддержку — 560 тысяч рублей, которые должны будем освоить за 3 месяца. Мы приняли решение, что эти средства будут полностью направлены на организацию ухода за одинокими.

В сентябре этого года наша организация была признана «Лучшим социальным проектом года в России» за эффективное восстановление подопечных после инсульта. Награждение проходило в Москве. Было весьма приятно, что наш труд оценили таким образом. Значит, пять лет работы не прошли зря и мы двигались в верном направлении.

Что же касается городских властей, то они о нас знают, когда могут, помогают, но в меньшей степени. Связано это с тем, что сейчас сферы социальной поддержки и медицины находятся в ведении областных властей, а не городских.

— Целенаправленно — нет. Связано это с тем, что 95% времени у нас уходит на практическую деятельность и поддержание работы нашей службы. Но бывает, что к нам кто-то обращается. Стараемся со всеми сотрудничать. Например, в прошлом году обратились организаторы пункта обогрева для бездомных, который находится в Шлюзовом на берегу канала. Они хотели, чтобы туда периодически приезжала медицинская сестра и осматривала нуждающихся. Мы им смогли помочь в этом вопросе. Также взаимодействуем с сестрами милосердия из Медгородка в части обучения и повышения квалификации по уходу за больными.

— Классные дороги и высокие красивые деревья. До этого я жила на севере — там карликовые растения. Здесь же они большие и зеленые!

— В городе хватает проблем, но я сосредоточусь всего лишь на двух, которые напрямую касаются моих подопечных, большинство из которых инвалиды. Вообще мне кажется, что сейчас у этой социальной группы в нашем городе и области нет, скажем так, лоббистов. Их проблемы мало кому ведомы, да и они сами чаще всего невидимы — сидят дома и тяжело переживают свое состояние.

Итак, проблема номер один — доступная среда. В Тольятти с этим все очень плохо. С этим я сталкиваюсь почти каждый день, так как мои сотрудники по всем нормативам и современным требованиям реабилитации должны гулять на свежем воздухе с подопечными. Однако, к сожалению, мы этого в подавляющем большинстве случаев сделать не можем: у подъездов нет пандусов, а если есть, то дальше крыльца идти некуда — всюду колясочника ждут барьеры.

Поэтому, увы, там, где это возможно, мы компенсируем проветриванием или вывозим болящего на балкон. Но согласитесь, что это весьма неравнозначная замена. Хотя я регулярно встречаю отчеты местных властей о том, что в Тольятти чуть ли не всюду организована доступная среда. В реальности же я вижу совсем другое.

Сейчас так получилось, что мы занимаемся тем, что у властей мы выбываем пандус для дома по ул. Железнодорожная, 47 — это одноподъездная шестнадцатиэтажка в Шлюзовом. Там живет 3 (!) инвалида-колясочника, а также 9 мам с маленькими детьми, которых еще возят в коляске. И те и те не могут нормально выходить на прогулку.

А теперь представьте, сколько в Тольятти таких невидимых людей с ограниченными возможностями здоровья сидит дома и не может выбраться из квартиры на улицу, потому что в городе нет доступной среды. И для них прогулка является чем-то особенным.

Вторая проблема — слабое информирование инвалидов и болящих о полагающихся мерах поддержки со стороны государства. Многие инвалиды не знают того, какие им полагаются льготы. Они вроде бы есть, но никто особо им об этом не рассказывает. Вот стал человек инвалидом, а дальше что? Что ему полагается? Какие выплаты? Какие ТСР?

Откуда я об этом знаю? Меня постоянно об этом спрашивают мои подопечные. И даже когда мы сами начинаем искать об этом информацию, то не так-то просто это сделать. Даже с тем же пандусом, пока мы узнали, как его установить за счет государства, то прошло достаточно времени.

Может быть, депутаты могли бы заняться этими вопросами? Поднять эти темы в стенах городского или областного парламентов?

— Напомню еще раз: помогая другим, ты помогаешь сам себе. Поэтому, пожалуйста, будьте неравнодушны к чужой беде. А если же сами оказались в ней, и вам кажется, что рядом никого нет, то все равно знайте, что поддержка всегда найдется. Просто не бойтесь рассказать о своей проблеме, ведь ничего в этом постыдного нет.

Беседовал Владимир Тарасов, специально для TLTgorod