В мировой и российской истории имеется немало примеров, когда ту или иную личность пытаются буквально стереть. Вырезают кадры кинохроники с их присутствием, вычищают со снимков фотошопом, вычеркивают упоминания из учебников и энциклопедий…

Выражение Damnatio Memoriae - «проклятие памяти» на латыни – появилось в античные времена. Новая власть старого правителя или другого высокопоставленного патриция, в зависимости от политической конъюктуры, делала почитаемым наравне с богами, либо пыталась навечно вычленить из народной памяти. Чтобы имя поскорее забылось, уничтожались все его изображения, скульптуры, изымались из обращения монеты, из летописей и законов исчезали любые упоминания о нем, отменялись введенные им праздники и мероприятия.
Правда, при очередной смене власти «вычеркнутых» лиц порой возвращали в круг тех, кого почитали потомки, кого благодаря человеческой памяти и его делам не удалось полностью низвергнуть в небытие. Пожалуй, тут уместно провести параллели с нашими историческими реалиями - реабилитацией жертв репрессий сталинского СССР и «перезагрузкой» Никиты Хрущева.
Месяц назад представить было невозможно, но нечто подобное может произойти и в истории отдельно взятого города. В истории Тольятти. Знаменитого, уважаемого человека вознамерились лишить звания «Почетного гражданина». Как вы наверно догадались, речь идет о Владимире Николаевиче Махлае, экс-руководителе корпорации «Тольяттиазот», предпринимателе и новаторе с мировым именем.  

Напомним, началось все с гневного «проброса», который в своем телеграм-канале сделал избранный от Самарской области депутат Государственной думы Александр Хинштейн. Парламентарий вдруг решил возложить на себя миссию по «чистке рядов» «Почетных граждан» региона, которых угораздило по тем или иным причинам попасть под уголовную ответственность. 

В июле 2019 года недобросовестные конкуренты добились вынесения заочного приговора в отношении Махлая по делу о якобы имевших место многомиллиардных хищениях. Неангажированные эксперты тогда в один голос заявляли: Махлай в действительности никакой не расхититель, а жертва рейдерского захвата тольяттинского предприятия.

Тем не менее, депутат накрепко повесил на бизнесмена ярлык уголовника. Репрессивный маховик заработал, хотя пока не ясно, найдет ли сомнительная инициатива отклик в профильной общественной комиссии при городской Думе – именно она занимается отбором кандидатов на звание «Почетного гражданина Тольятти». Комиссия рискует вступить на неизведанную шаткую почву, ведь рассмотрение и принятие решения по (далее цитата из «Положения о…» - прим. ред.) «поступившим из судебных, надзорных, либо из органов государственной власти, органов местного самоуправления документально подтвержденным сведениях о вступлении в законную силу обвинительного приговора в отношении лица, удостоенного звания «Почетного гражданина городского округа Тольятти» является прецедентом, который потомки точно не забудут.  

Кстати, смеем предположить, что вся эта возня вокруг лишения звания Махлая вообще могла возникнуть на пустом месте, совершенно случайно. Не стоит исключать вероятности, что информповод Хинштейну, дабы выслужиться, просто подбросил один из помощников, отвечающих за разнообразие контента в соцсети политика. Александр Евсеевич сам опытный журналист с именем, он всегда держит руку на информационном пульсе. Так что если бы ситуация с Махлаем его действительно заинтересовала, то он написал бы об этом еще три года назад, сразу после вынесения приговора 5 июля 2019 года. А после вступления решения Комсомольского районного суда в законную силу обязательно напомнил бы в новом посте - с активной ссылкой на старый, как он это любит делать.

Мы же считает, что история Тольятти, ТоАЗа и его самого знаменитого директора неразделимы. И ее обязательно нужно знать, чтить, бережно хранить и помнить. Поэтому сегодня открываем серию публикаций о Владимире Николаевиче Махлае: о его удивительной непростой судьбе, взлетах и падениях, огромном вкладе в жизнь двух городов и мировую химическую индустрию. 

Корни Махлая – на Украине. В их роду помнят печальную историю. После жатвы 1931 года председатель колхоза разрешил многодетным семьям собирать в поле колоски. Махлаи насобирали два мешка. Не хватило бы на два десятка ртов на всю зиму, но все же подмога. Однако на другой день все у них отобрали. Дед возмутился. Двинул в Херсон за 70 километров. В милиции его успокоили: «Поезжай домой, мы разберемся!». И разобрались. Деда забрали через три-четыре дня. И больше его не видели. Только одно письмецо залетело с Соловков: «Не пишите мне, дорогие, я здесь хорошо живу». 

Долгие годы дети ссыльных проходили по той же статье, что и отцы. В июне 1931-го практически все Махлаи как кулацкая семья были высланы за пределы Украины, из Херсонской области в Губахинский район Пермской области. Только в 1995 году Владимиру Николаевичу и его сестре пришла бумага о том, что их реабилитировали, хотя родились они уже на Урале.  

В большинстве случаев воспоминания Махлая о детстве скупые и не самые приятные: на долю ссыльной семьи в середине прошлого века выпало немало испытаний.

- Мне лет семь. Мама просит нас, братишку и сестер, не шуметь: отец спит перед ночной сменой. Уходя на шахту, поцеловал всех: "Встретимся, ребята, в Новом году, сорок третьем", - вспоминал Владимир Николаевич.

Но отец Володи навсегда остался в местной шахте, добывая уголь для фронта, для Победы. Николай Васильевич Махлай, бригадир участка N 6 шахты имени Калинина, погиб под землей в 33 года. У мамы на руках осталось четверо детей.

… Вольница шахтерского городка на берегу Косьвы, по которой плывут плоты до самой Камы и еще дальше. Пацаны на спор ныряют под бревна – кто дальше. Вот так много раз нырял и Вовка, но однажды друг увидел, что вынырнуть некуда.

«Попал под сплошные бревна. И воздух в легких заканчивается, и пробиться к свету невозможно, и вернуться – далеко, - рассказывал Махлай. – Запредельным напряжением воли, собрав все силы, раздвинул бревна и с криком вырвался на воздух. Так спасся в жизни первый раз».

Тот отчаянный бросок вспомнился президенту корпорации «Тольяттиазот» спустя многие годы, когда к нему впервые пришли энергичные молодые люди. По ходу «дружеской беседы» предлагали поделиться акциями и начать жизнь с чистого листа, забыв о прошлом. Все, что там осталось, мол, теперь никого не интересует. Владимир Николаевич нашел, что ответить. И по существу дела, и в общем, житейском плане. Хотел было сослаться в том споре на айтматовских манкуртов со стертой памятью, но точно догадался, что у этих граждан, если и есть дома книги, то лишь для интерьера.   

Владимир Махлай начал трудовую деятельность в 1953 году учеником токаря центральных электромеханических мастерских треста «Сталинуголь» шахты им. Калинина – той самой, в которой трагически оборвалась жизнь его отца. В 1961 году, после службы подводником на Тихоокеанском флоте, он пришел работать на Губахинский химический завод помощником машиниста. В этом же году поступил на химико-технологический факультет Пермского политехнического института.

Последний курс института Махлаю пришлось заканчивать заочно: в августе 1965 года он был зачислен слесарем в цех синтеза метанола. Так от рабочих профессий началось его поступательное движение по карьерной лестнице.

Летом 1966 года Махлай получил диплом инженера-механика. В октябре 1967 года стал механиком цеха компрессии, с февраля 1968 года - заместителем начальника цеха. Два года спустя очередное повышение - возглавил цех. В январе 1973 года был назначен заместителем директора завода по капитальному строительству.

По воспоминаниям коллег, уже тогда проявилась, пожалуй, главная черта характера Владимира Махлая – неуемное стремление к созиданию, созданию чего-то нового.

1974 году предприятию пришлось расстаться со своим бессменным директором. Виктора Пачгина, возглавлявшего Губахинский химический завод более десяти лет, назначили директором строящегося химического комбината в Россоши. Новым руководителем заслуженно стал Владимир Махлай.

Возглавив предприятие, он начал с того, что тщательно проанализировал ситуацию, сложившуюся в это время в Губахе. Да, на первый взгляд дела на химзаводе обстояли неплохо: производство работало, выполняя план по выпуску продукции, улучшались условия труда заводчан. Но при более детальном анализе становилось ясно – необходимо работать на перспективу.

Сокращалось население Губахи – объемы угледобычи в Кизеловском бассейне снижались и люди уезжали. Для того чтобы обеспечить надежное будущее заводчан, будущее города, предприятию необходим был новый мощный импульс к развитию.

Итого титанического труда Махлая и его коллег хорошо известны: в Губахе построили крупнейший на тот момент в мире комплекс метанола. А еще было освоено производство пентаэритрина, уротропина, капрона, формалина, смолы, красок. Завод построил Дворец культуры со спортивным комплексом и бассейном, базу отдыха, пионерский лагерь.

Наверное, Махлаю, директору, в общем-то, не самого большого и не самого известного завода в химической индустрии Союза, в свое время повезло. 11 марта 1979 года Совет Министров СССР постановил строить «объекты по производству метанола, сооружаемые на основе компенсационного соглашения», в Губахе.

Нет, «повезло» совсем не то слово. Он дрался за эти объекты, за будущее умирающего горняцкого городка, как мог. 

А начиналось все так. В середине семидесятых годов в стране обострился энергетический кризис, и необходимость увеличения выпуска метанола была очевидна. Владимир Махлай неоднократно обращался в обком партии, министерство химической промышленности СССР с предложением построить в Губахе производство метанола мощностью 300 тысяч тонн в год, но ответа так и не поступало.

17 мая 1977 года Советский Союз заключил с английской фирмой «Devy Power Gas» контракт на поставку оборудования и строительство двух заводов по производству метанола мощностью 750 тысяч тонн в год каждый. Контракт был заключен на компенсационной основе: английские фирмы поставляют в кредит оборудование для заводов, расплачиваться за которое Советский Союз будет поставкой метанола после пуска этих предприятий.

Но если с заключением контрактов на поставку оборудования особых вопросов у министерства не возникло, то определить площадки, на которых должны были разместиться комплексы М-750, оказалось делом сложным.

Первое производство решили создавать в Томске. А вот вариантов размещения второго комплекса оказалось несколько. В качестве места расположения будущего гиганта химии рассматривали Новомосковск, Северодонецк. В самый разгар споров Владимир Махлай выступил со своим предложением – Большой Метанол надо строить в Губахе!