Радикальные речи «рассерженных патриотов» начинают раздражать власть. Об этом агентству рассказали три источника, близких к Администрации Президента.

Если раньше под «рассерженными патриотами» подразумевались, в основном, бывший министр обороны ДНР Игорь Стрелков (Гиркин) и его окружение, то теперь раздражение собеседников, близких к Кремлю, вызывают и «заигравшиеся лоялисты». Например, деятельность писателя Захара Прилепина, парламентской группы ГРАД, пытающейся запрещать исполнителей, которые не нравятся ее участникам, отдельных военных корреспондентов и лидеров общественного мнения, которые призывают «дойти до Киева» и не идти ни на какие переговоры с Украиной по возможному окончанию спецоперации.

По словам собеседников издания, во-первых, неосторожные слова «ультра-ястребов» могут срывать обмены пленными, договоренности, затруднить ход публичных и непубличных переговоров.

— Любая война заканчивается миром, а любая спецоперация однажды заканчивается. Людям надо не забывать это напоминать, — говорит один из источников.

Другой собеседник говорит еще более эмоционально: «Вы бы знали, как они («рассерженные патриоты») надоели всем».

Еще один эксперт отмечает, что просмотры в соцсетях видео, посвященных боевым действиям, падают, и сама тема начинает вызывать если не раздражение, то усталость, и те, кто требует всеобщей мобилизации и доминирования военной повестки, работают уже не на российскую власть (даже если сами уверены в обратном). А история с «предателями» — например, уехавшими артистами и спортсменами — помимо эстетического раздражения вызывает общественное непонимание, перехват у государства надзорных функций и дополнительно вносит раскол в общество, которое в представлении Кремля в сложной ситуации должно стремиться к единству.

Наконец, главная претензия к ультрапатриотам — это их попытки диктовать свою повестку и свой взгляд на спецоперацию Кремлю, который хочет оставить себе пространство для маневра, то есть фактически попытка диктовать свои условия президенту и давить на него, чего российское политическое устройство не предполагает.

На вопросы ЯРНОВОСТЕЙ, идет ли речь о постепенной нормализации информационной повестки, переходу к решению внутренних проблем, источники отвечают отрицательно: «для этого еще не время», хотя признают растущий общественный запрос на это. Собеседники говорят, что, скорее, «ястребам» будут все реже давать федеральные площадки, тем из них, на кого есть прямое влияние, сверху рекомендуют снизить градус патетики и активность. Одним словом, «будут тушить».

Эксперты утверждают, что такая коррекция линии Кремля совершенно логична.

Политтехнолог Константин Калачев приводит в пример инициативу ультрапатриотов по принятию в российскую профессиональную футбольную лигу крымских клубов, что будет означать полный и окончательный разрыв с ФИФА и УЕФА, то есть конец российского футбола и футбольных клубов на международной арене, что, безусловно, не найдет поддержки у болельщиков.

— Кроме футбола мы видим множество других кейсов, когда российские функционеры стараются не сжигать все мосты и не раскрашивать весь мир в черное и белое, оставляя себе пространство для той самой нормализации отношений. Да, безусловно, если выбирать сценарий «железного занавеса», то тогда дискурс ультрапатриотов надо делать даже не ведущим, а сверхдоминантным.

Но, насколько я понимаю, в Кремле и около Кремля много взвешенных людей, которые не хотят такого сценария, а к радикалам относятся как к лающей собаке, которая должна сидеть на привязи. На их фоне можно демонстрировать, какие в Кремле сидят умеренные центристы на фоне этой самой лающей собаки. А вот идти стройными рядами позади того же Прилепина рациональные люди не готовы. Одно дело, когда радикалы являются инструментом, демонстрацией, другое — когда они пытаются ставить рамки тем, кто выпустил их, как джинна из бутылки. Джинн должен работать на хозяина, а ультрапатриоты пытаются диктовать свои условия, начинают уже даже критиковать президента за нерешительность и непоследовательность по СВО. Кремль же не любит перегибы и фанатизм.

Вспомните историю: те же репрессии в 30-е годы стали настолько массовыми, что в итоге коснулись уже чуть ли не каждого, и поэтому работу органов поставили под партийный контроль и репрессии в итоге свернули. Сейчас же я уверен, что пресс-секретарю президента Дмитрию Пескову неприятна критика ультрапатриотов, неприятна она и членам правительства, которых поучают, как им Родину любить, неприятна ответственным за образование и культуру. Если идти на поводу у радикалов, можно погрузиться в архаику, но, думаю, Кремль предполагает, что эта публика, как и когда-то черносотенцы, должна играть максимум роль вспомогательной силы, но не диктовать свои условия, — рассуждает Калачев.

Политолог Станислав Белковский не считает, что ультрапатриоты опасны для власти: они лишены политической субъектности, а тех, кто доказал свою дееспособность — например, того же Стрелкова — не подпускают к фронту или реальной политике.

— Сейчас идет спецоперация лично Владимира Путина, и он не будет ни с кем делиться контролем над ней. Он не объявляет «народную войну», мобилизацию и не будет отдавать единоличное право воспламенять сердца русского народа. Его правило — «инициативников не берем», то есть вы можете поддерживать спецоперацию в любых формах, но вам за это никто ничего не обещает. С другой стороны, эти радикалы с точки зрения Кремля, показывают коллективному Западу, как ситуация может ухудшиться, если Путин уйдет. На их фоне он предстает последним оплотом перед хтонью, мобилизацией и ядерной войной, если к власти придут радикалы, у которых есть своя база поддержки, — говорит Белковский.

Он считает: не исключено, что для смещения дискурса с радикального патриотизма власти будут снова вводить в повестку, например, очередную вспышку коронавируса.

— Обратите внимание, после убийства Дарьи Дугиной звучали крайне агрессивные высказывания, призывы к мести и ответному террору, но это быстро свернули. Радикалы нужны лишь как демонстрация злобной альтернативы Путину, который — несмотря ни на что! — готов к компромиссам, и он не для того начал СВО, чтобы отдать им власть, — добавляет политолог.

Депутат Госдумы от «Единой России», политтехнолог Олег Матвейчев выводит формулу: «На мой взгляд, тот, кто говорит, что он патриотичнее Путина, сам не патриот».

— Не надо подталкивать президента в спину, требовать от него идти как можно быстрее то ли до Варшавы, то ли до Парижа, вступать в переговоры, не вступать в переговоры… Он сам знает, что и когда делать, и не надо лишать его маневра. Радикалы пытаются подменить собой президента, начать указывать ему, что делать, даже угрожают ему падением популярности, если он не поддастся их давлению. Это не диалог, но я уверен, что президент Путин не поведется на этот шантаж, как никогда не поддавался ничьему давлению. Если ставить вопрос, способны ли радикалы сорвать действия президента, то, конечно, нет. Он будет все равно делать то, что нужно с его точки зрения. Он не позволял и не позволит собой управлять или себя шантажировать, — уверен Матвейчев.