Российские промпредприятия можно было сравнить с кораблями, оказавшими в открытом океане, непредсказуемом и наполненном опасностями. Выживать удавалось зачастую во многом благодаря лидерским качествам, смелости, смекалке, связям директоров-капитанов. Получалось это далеко не у всех. Одни корабли напарывались на налоговые рифы, другие брали на абордаж экономические пираты, третьи шли ко дну, не выдержав волн инфляции.     

Несмотря на все передряги тех лет, капитан Владимир Махлай сумел вывести «Тольяттиазот» в спокойные, чистые, богатые уловом воды. Но для обретения полной самостоятельности заводу и его трудовому коллективу пришлось пережить несколько непростых лет.   

Бывшие советские министерские чиновники, несмотря на то, что сами являлись закостеневшими продуктами эпохи застоя, после отмены плановой экономики вдруг продемонстрировали редкостную резвость. И на удивление быстро приспособились к новым условиям российского воровского капитализма. Помня еще по занятиям политэкономией постулат Маркса о том, что первоначальный капитал чистыми руками не собирается, экс-партийцы отложили па полки моральный кодекс строителей коммунизма и ринулись обирать своих ближних. По мере сил и возможностей.

В то время по стране немало министерств было превращено в коммерческие фирмы. Используя монопольное владение старыми, еще социалистическими связями между производителями и потребителями, они превратились в мощные посреднические структуры, которые подмяли под себя реализацию продукции великого множества приватизировавшихся предприятий, подобных ТоАЗу. Отказаться от их услуг было трудно, ибо, пользуясь своими сохранившимися правительственными связями, они становились вроде злодея-санитара в палате с астматиками, который в любую минуту может перекрыть задыхающемуся больному кислород.

ТоАЗ в этом смысле не являлся исключением. Причем в случае с ним ситуация усугублялась тем, что до последнего времени предприятие практически не продавало аммиак самостоятельно. В годы советской власти львиная доля заводской продукции по глобальному государственному соглашению уходила в США. Завод, никогда не торговавший своей продукцией, не мог сразу сориентироваться на западном рынке - главном потребителе его продукции. А посему оказался в заложниках у бывшего министерства минеральных удобрений СССР и у его бывшего министра Николая Ольшанского. Именно через его посредническую фирму «Агровит» «Тольяттиазот» вынужден был продавать почти всю свою продукцию. 

Во время первых лет демократии «Агровит» наживал огромные капиталы, вынуждая предприятия, экспортировавшие минеральные удобрения, работать с ним на эксклюзивной основе. Никакой справедливости в дележе прибыли между Ольшанским и производителями удобрений тогда не существовало. Операции «Агровита» фактически представляли собой узаконенный на государственном уровне «кидняк». Ольшанский брал у ТоАЗа и ему подобных предприятий продукцию по фиксированной цене, а продавал на внешнем рынке по свободной. Причем зарубежную цену продажи того же тоазовского аммиака «Агровит» держал в секрете от завода. Фиксированную же цену на внутреннем рынке Ольшанский диктовал предприятиям, пользуясь своими обширными связями в правительстве.

Разумеется, какие барыши поимел «Агровит» от таких сделок, от директоров самым тщательным образом скрывалось.

Естественно, что подобный грабёж Владимира Махлая вовсе не устраивал. А «сотрудничество» с «Агровитом» замыкало ТоАЗ внутри России и не давало ему шансов надеяться, что хоть когда-нибудь продукция будет продаваться.

Подобно Петру Первому, Maxлай понимал, что необходимо «прорубить окно в Европу» и выходить на мировой рынок аммиака самостоятельно. Однако не было надлежащего опыта прямых контактов с западными партнерами, не было своих представительств за рубежом, не было специалистов, ориентирующихся в западных рыночных реалиях. В то же время работать и далее с «Агровитом» на его грабительских условиях ТоАЗ не мог.

Одним словом, заводу необходим был новый партнер, который на более выгодных условиях, чем «прокладка» Ольшанского, представлял бы его интересы на западе и осуществлял поддержку в создании собственных представительств в Европе и Америке.

Сменить опостылевшего посредника на более, как тогда казалось, приличного партнера директору «Тольяттиазота» помог случай. В 1994 году в Париже должно было состояться совещание руководителей «Агровита», на которое отправился и Владимир Махлай. Однако по стечению обстоятельств никто, кроме него, на запланированную встречу не приехал. Воспользовавшись тем, что его влиятельных «партнеров» поблизости не было, Махлай буквально взял за грудки управляющего «Агровита» и вытряс из него отчетность о том, за какую цену фирма перепродает аммиак на западе и каковы ее прибыли от этого.

Информация оказалась настолько ошеломляющей, что, вернувшись в Россию, Махлай закатил Ольшанскому громкий скандал и потребовал немедленного «развода». Экс-министр уперся и грозился стереть ТоАЗ в порошок. Еще бы - ведь у него из-под носа уводили крупнейший в мире азотный завод. Махлай же продолжать сотрудничество на грабительских условиях категорически отказывался,

И бывший министр вынужден был в конце концов уступить. Однако, отпуская «Тольяттиазот» на свободу, Ольшанский (как это и положено злодею) поставил передним одно условие. На посту главного тоазовского посредника «Агровит» должна была сменить американская компания IBE, которую Ольшанский рекомендовал Махлаю как надежного и верного товарища. После чего развод «Агровита» и ТоАЗа проистекал уже мирно, словно это была смена караула на Красной площади.

Подобное благорасположение господина Ольшанского к американским друзьям вызывало некоторое удивление. И, очевидно, объяснялось наличием неких общих интересов у бывшего министра СССР и IBE. Позже эти интересы проявятся во всей своей красе.

Если смотреть на IBE с официального фасада, то компания являлась вполне респектабельным международным трейдером. Бизнес подобных структур, как правило, строится на недостатках в маркетинге фирм-производителей, которые по каким-то причинам не в состоянии сами эффективно торговать своей продукцией и которым посредники-трейдеры оказывают в этом услуги.

Главной специализацией IBE издавна была химическая индустрия. Идеально зная все тонкости химического рынка, руководители компании имели многомиллионные контракты с крупнейшими производителями и потребителями химической продукции, контролируя львиную долю украинских производителей аммиака, фосфатные рудники «Каратау» в Казахстане, российские химические заводы и т.д..

Как бы там ни было, Махлай решился пойти на сотрудничество с IBE. Директора «Тольяттиазота» больше всего интересовало, чтобы родной завод получал реальную выгоду, пользуясь построенными американцами финансовыми схемами. Кроме того, российское предприятие получало доступ на мировую арену и могло приступать к созданию собственных представительств за рубежом, что в будущем должно было позволить ТоАЗу работать с потребителями аммиака вообще без посредников. 

Первые годы сотрудничества прошли для обоих партнеров более чем успешно.IBE оказалась неплохим поводырем для Махлая в реалиях западного бизнеса и долгое время вполне честно представляло интересы ТоАЗа, участвуя в продаже его продукции. Кроме того, в заслугу американской компании можно поставить и реализацию целого ряда договоров по поставке промышленного оборудования по сравнительно низким ценам, что позволило сэкономить предприятию суммы, исчисляемые в миллионах долларов. При этом тоазовским руководителям, безусловно, грела душу та западная пунктуальность и обязательность, с которой американцы отрабатывали эти контракты.

Именно при поддержке и непосредственном участии IBE было создано первое представительство ТоАЗа в Америке - фирма «АМОТОАЗ». На её создание американские партнеры одолжили «Тольяттиазоту» 600 тысяч долларов. Подобное же представительство, фирма «Химpocт», было открыто «Тольяттиазотом» в Европе.

В то время как вся страна активно разворовывала сама себя, сокращала производство и выпрашивала у международного сообщества кредиты на восстановление разворованного, в Тольятти без лишней помпы шла ударная стройка капитализма. На ТоАЗе строились новые производства, создавались собственные финансовые структуры, банки, вводилось в строй новое оборудование.

При этом разрастание корпорации за счет дополнительных производств вовсе не являлось хаотичным размещением заработанных средств. Скорее, это было частью политики, направленной на выживание предприятия. Создание так называемого финансового щита. Ибо ТоАЗ, несмотря на весь его гигантизм, имел целый ряд уязвимых сторон.

Во-первых, как и все другие химзаводы, «Тольяттизаот» зависел от газовой трубы (доля газа в себестоимости аммиака достигает 90%), и потому перепады в настроении всемогущего монополиста «Газпрома» всякий раз больно били по предприятию. Во-вторых, имелась зависимость от аммиакопровода, по которому транспортировалась его продукция. После развала СССР часть трубы оказалась на территории самостийного государства Украины и стала для «Тольяттиазота» практически неконтролируемой. Украинцы в любой момент могли отрезать предприятие от его клиентов. И, в-третьих, спрос на удобрения, производимые ТоА3ом, подвержен довольно сильным сезонным колебаниям. Падение цен на мировом рынке зачастую приводило к тому, что производство аммиака становилось просто убыточным.

Вот тут-то и должны были сыграть свою роль те нехимические производства, которые строил Махлай. Прибыль от их работы позволяла ТоАЗу временно останавливать все агрегаты и ждать до тех пор, пока причины, приносящие ему убыток, будут устранены. Скажем, взвинтила Украина цены на использование своего участка аммиакопровода в пять раз, и такое в действительности случалось - Махлай останавливает завод и ждет, пока хохлы не образумятся. Пока он ждет, на аммиакопроводе терпят убытки, ибо нет аммиака - нет оплаты за его перекачку. Как правило, подобные действия делали людей более сговорчивыми и конфликтные ситуации решались.

План по обеспечению экономической независимости ТоАЗа претворялся в жизнь буквально ударными темпами. По оценкам специалистов, за это время в строительство и освоение новых производств было вложено 225 миллионов долларов. Общие площади принадлежащих ему производств увеличились более чем в два раза. Примерно во столько же раз возросла численность людей, работающих на корпорацию - это когда по всей стране бодрым маршем шествовала безработица. Можно сказать, что за непродолжительный период времени Махлай превратил акционерное общество в мощную промышленно-финансовую империю. В условиях общей нестабильности он создал самодостаточную и самообеспечивавшуюся систему, имевшую сильный иммунитет от враждебных факторов. Эдакое государство в государстве.

Налаженная Махлаем система финансового щита пригодится предприятию несколько позже, когда его бывшие компаньоны попробуют использовать слабые стороны предприятия, надеясь подмять его под себя…