Бывший продавец из Тольятти является частой гостьей ДНР не по указке свыше, а по велению сердца — расходуя свои личное время и сбережения. Юлия показывает "Площади Свободы" удостоверение. Теперь она официальный представитель Генеральной прокуратуры Донецкой Народной Республики. Как так получилось и чем живут сейчас граждане ДНР? Об этом мы беседуем с Юлией.

— Все началось спонтанно. По телевизору смотрела новости, очень переживала, когда на войне начали гибнуть дети, — рассказывает Юлия. — У меня муж родом из города Гукова Ростовской области, прямо у границы. Поэтому все, что происходит вокруг Донецка, отдается в моем сердце особой болью. Однажды не выдержала, поехала на границу рядом с поселком Изварино. Подошла к нашим пограничникам, сказала, что переживаю за людей, хочу им помогать. Они мне сказали, что по ночам выходят ребята из ДНР за медикаментами. Мы дождались ночи, познакомились с ополченцами ДНР, которые вышли вместе с командиром. Так и началась моя бурная деятельность по перевозке гуманитарных грузов.

— Первый раз собирала от себя. Я еще не знала, как и что. Мы отказались от отпуска, и все, что накопили за год, около 40 тысяч рублей, пустили на закупку самого необходимого для помощи ополченцам: бинтов, зеленки, йода, мужских носков, трусов. Носков накупили две неподъемные сумки. Количество уже не помню. Все это загрузили в нашу личную машину и отвезли на границу.

— До 52-го. Мне сказали, что толстых там уже не осталось, потому что война шла, люди на передовой. Так что все, кто был толстым, похудели. Получилось так, что начинала я помогать военным, потому что они были первые, с кем я познакомилась и увидела их бедственное положение. Было и так, что ребята заезжали в Тольятти и забирали помощь прямо отсюда. Мы им собирали вещи: зимние куртки, одеяла, подушки.   

А дальше помогала в основном мирному населению: продукты питания, овощи, фрукты.

— Они есть, но их не хватает, потому что идет война. В этом я убедилась сама лично, когда стала ездить на территорию ДНР. Впервые приехала туда в феврале 2015 года. Тогда мы с мужем отвезли туда продукты на двух машинах. Отвозили макароны, тушенку, консервы, супы быстрого приготовления. Сейчас с продуктами стало полегче, а в то время была большая напряженка, и тогда любые продукты им были в радость.

— Да, поначалу на свои.

— Он сварщик. Деньги — не самое главное. Сколько было — дали. Заработаем еще. Потом повезли учебники для детей в Макеевку. Позвонили, сказали, что переходят на российское образование — острая нехватка учебников. И все — понеслась душа в рай: три раза возила им из Тольятти учебники, канцтовары. Наша тольяттинская мэрия давала распоряжение по всем школам — собрать списанные учебники. Учебников собрали много. Возили их фурами. Первая партия была около шести тонн, вторая больше... Всего мы туда отвезли тонн 20 точно. Так что Макеевку снабдили учебниками полностью, да еще и другие населенные пункты.

— Любые. В Тольятти отбора не было вообще никакого, мы собирали все учебники, какие можем. Единственное, о чем они просили, чтобы год выпуска был не раньше 2002-го. Но у нас таких учебников уже и не было: самые старые книги были 2010 года. Так что подошло все. Кроме учебников собирали и литературу — тоже забрали все подчистую. В ДНР ведь многие школы разбомблены, все отсырело... В знак благодарности тольяттинцам за помощь дети ДНР отправляли нам свои рисунки, и в этом году мы в Тольятти, в православном институте, проводили выставку рисунков детей из ДНР.

— Конечно, помогают. Но, например, чтобы учебники откуда-то привозили — такого я не видела. Со временем я установила контакт с Генеральной прокуратурой ДНР, и уже собираю помощь по информации, которую предоставляют они — что и куда необходимо. Груз передаю представителям прокуратуры, которые уже дальше распределяют его по школам. Но все распределяется в моем присутствии.

Например, по осени я вожу овощи, слава богу, наши тольяттинские фермеры нам очень помогают: дают по 10-12 тонн разных овощей: капусту, свеклу, морковь, тыкву, лук, картошку. В прокуратуре говорят, в какую школу какие овощи нужны. Я привожу овощи в ДНР, разгружаюсь в прокуратуре и далее в течение двух недель езжу по школам, распределяю то, что привезла.

Так что я сама вижу, что моя помощь дошла до места назначения. Так мы ездили в Макеевку, в Горловку, по Донецку развозили грузы. Но больше нуждаются, конечно, не жители Донецка — там все-таки город большой, и Россия, слава богу, помогает более-менее. А больше нуждаются прифронтовые территории: Горловка, Дебальцево, Макеевка.

— Прифронтовые населенные пункты ДНР обстреливают с территории Украины из крупнокалиберных орудий. Обстреливают жилые кварталы, пытаются прорваться наемники. От этого страдают и Горловка, и Дебальцево, и Петровский район Донецка. Население, включая детей, уходит в подвалы, но простые люди все равно гибнут…

— Этого я не знаю. Могла бы у них спросить — спросила бы. Очень сильно зверствуют против мирного населения наемные батальоны. Я сама их не видела, но женщины  рассказывают, что слышали и польскую речь, и американскую. Они и насилуют, и убивают, вырезают семьи, если узнают, что кто-то из этой семьи в ополчении. ВСУ-шники (Вооруженные силы Украины. — Ред.) так не зверствуют.

Это именно наемники, их много, и они стоят на передовой. Результаты их «боевых операций» я лично видела. Однажды привезли в больницу медикаменты. Привезли погибшую девочку лет 14-ти. Как ребята объяснили, ее выбросили на наш блокпост. Картина была страшная: во все отверстия тела они залили монтажную пену… Это настоящий фашизм.

У меня есть знакомый с ополчения: у него вырезали всю семью: мать, жену и двое детей. И не расстреляли, а именно вырезали. Парень он хороший, но крышу у него снесло после этого: сейчас только в окопах, только в бой. Он уже не для мирной жизни. И таких много.

— Сейчас да. Работают магазины: продуктовые, вещевые, но их очень мало и все дорого. Цены как у нас, а заработки — самый потолок 5 тысяч рублей. Продавцом, например, можно устроиться за 3 тысячи рублей. Как они умудряются выживать, я не понимаю. Мы с дочкой там полмесяца пожили, причем на бесплатной квартире, и как ни экономили, спустили 10 тысяч рублей.

Сейчас уже украинских денег у них нет, только российские рубли. Есть банкоматы, но наши банковские карточки не работают. У них свой донецкий банк. Работает почта (правда, пока без посылок), Интернет, спутниковое телевидение. Но поезда не ходят, предприятия не работают. Можно найти работу продавцом, дворником, парикмахером.

В городах есть электричество, вода. Но централизованную воду жители не пьют, потому что очистные сооружения находятся на территории Украины: воду иногда травят. Так что ее используют только для хознужд: для стирки и прочего. Питьевую воду привозят на машинах.  

— В плохом, особенно прифронтовые. Дороги обстреливаются с территории Украины: из минометов, из снайперских винтовок. Особенно стреляют ночью, вечером, утром. Днем меньше. Так что мы ездили днем и быстро. Страшновато было поначалу, потом привыкла. Сейчас меня спрашивают: может, в объезд (100 км лишних), я говорю: «Нет, давайте напрямик!». В небе очень много беспилотников — украинская разведка. Но их не сбивают — высоко. Из Калашникова не достать, а себя обнаружишь — тут же «накроют».   

— Потому что Россия большая, надежная, многонациональная. Мы никого не угнетаем, не издеваемся, если он татарин или еще кто-то. А на Украине же национализм, русофобия. Жители ДНР меня всегда спрашивают: «Ну когда же вы приедете и все-таки нас завоюете?» (смеется. – Ред.). Я говорю: «Я не политик! Ели бы я была в политике, я бы уже давно вас завоевала». Наверное, чтобы Россию не объявили захватчиком.

— Вообще никогда не слышала такого. Сколько разговаривала с людьми, даже дети при слове «Россия» загораются! Я, например, начинала роптать, что Россия — такая огромная страна, неужели не могут эти учебники детям завести? Они мне рот затыкают: «Не смей так  говорить о России! Если бы не Россия, нас бы тут замяли давно!»

И вот от них загораешься сама, и хочется всех обнять и всем помочь! Хотела много раз бросить эти поездки, потому что устаешь, особенно морально. Но не могу!