Газбанк умер стремительно, уйдя в историю банком, прошедшим на момент отстрела проверку, не задержавшим ни одного платежа, с наполненным корсчетом, забитыми деньгами банкоматами. Его коллектив упрекать в чем-то бессмысленно — 23 года безупречной работы, проход сквозь все кризисы и полноценное существование в условиях, наверное, самой странной ситуации, которая могла приключиться с банком и акционерами.

Ситуации, которая вызывала и вызывает вопросы. Не только к Центробанку, который традиционно никак и ничего не комментирует и клеркам, которого, в общем-то, безразлична отдельно взятая Самарская область. Банковская система губернии, кстати, некогда считалась третьей в России. За последние пять лет ее практически не стало. В сухом остатке — пара лицензий в Тольятти, небольшой банк в Сызрани и полтора банка в Самаре. Их будущая судьба в ситуации, когда весь банковский бизнес строится на личном мнении мелких чиновников ЦБ о том, сколько стоит тот или иной залог незавидна. Потому, как не Газбанком началось, не им и закончится.

И тем не менее вопросы остаются. Кстати вопросы к регулятору, на которые не будет ответа, это полбеды. Вопросы неизбежно возникнут и к собственникам банка — и нынешним и покинувшим его. Я уже не открою большой тайны (да и собственно мне все равно), когда скажу, что уже два года вел не самые приятные, а местами неприятные диалоги с некоторыми из акционеров. Причина была простая — одни акционеры из банка уже ушли, продав акции, а вторые, дав гарантии и подписав договора, в него не заходили. Все объясняли все заботой о спокойствии клиентов. Все молчали. Молчание — благо для банка, слышал я без конца.

В 2017 году, когда банк покинул, продав свои акции Владимир Аветисян, а вслед за ним ушли и счета практически всей его группы предприятий, это не скрывалось — официальные сделки, опубликование и т.д. Все по закону. Но это и не афишировалось. Собственно, по этой причине и был спор из разряда — уходя уходи. Это же банк, надо объявить. Что было причиной молчания? Мнение новых собственников?

Новые собственники также предпочитали молчать. Хотя были не менее реальными людьми, чем Владимир Аветисян. Наследники крупных фамильных состояний, крупные землевладельцы, родственники самых разных лиц — от брунейских принцесс до раввина Франции. И встречи вели официальные и представляли их лица, мягко скажем, близкие к верхушке российской элиты. И обязательства на себя принимали новые собственники официально и по английскому праву. То есть осознавали последствия. Но снова тишина. Что случилось дальше? По какой причине люди, владевшие весь последний год банком, не исполнили своих обязательств? Санкции? Другие проблемы? Тоже нет ответа.

Одни еще год назад ушли вежливо и по закону, не скрывая факта, но и широко не оповещая, дабы не тревожить. Другие молча пришли, год протянули и дотянули со своими обязательствами до рокового июля. Чтобы не тревожить. Третьи просто не стали разбираться и «убили» банк. Чтобы не тревожили уже надзор. Кто виноват? Ответа не будет. Только безработные и убытки. И тишина. На кладбище всегда тишина.