Всем хорошо известно: Тольятти, по крайней мере, его Автозаводский район, строился с таким расчетом, чтобы ветра выдували с улиц загрязненный местными предприятиями воздух. А дым химзаводов преимущественно уносило типичными ветрами в сторону от Центрального района.

И раньше это неплохо работало. Что же такого произошло, что теперь неприятный запах надолго задерживается в жилых кварталах? Для ответа на этот вопрос придется обратиться к истории становления Автограда. Истории, которую мы поделим на три этапа.

Итак, этап первый – строительство Куйбышевской ГЭС. Несомненно, именно эта великая стройка СССР дала первый импульс, благодаря которому местечковый Ставрополь-на-Волге начал перерождение в ультрасовременный для своего времени город. Удобное геологическое расположение, залежи необходимого для строительства бута, близость крупнейшего на тот период регионального железнодорожного узла «Европа – Азия» – Сызрани: все это предопределило место появления гидроэлектростанции и гигантского водохранилища.

Из-за разлива Волги Ставрополь переехал вверх по склону берега. Но на этом приключения города не закончились.

Этап второй – зарождение промышленных и химических заводов: азотно-туковое производство, «Трансформатор», крупнейшие в СССР производители: цемента (ВЦМ), фосфорных удобрений («Фосфор»), аммиака (ТоАЗ) – все эти предприятия начали появляться в 60-х, предопределив судьбу небольшого городка. Сменивший имя на Тольятти, населенный пункт начал разрастаться ударными темпами.

Тут надо пояснить: между будущими жилыми районами и химическими производствами пролегал довольно большой лесной массив – буферная зона. Поэтому при планировании Центрального и Комсомольского районов особых изысканий на тему «экологичности» не проводили. При этом и «бездумным» план города назвать ни в коем случае нельзя: веерно-ажурная планировка с парком в центре отвечала духу того времени и соответствовала санитарным нормам. Когда Тольятти разросся не просто до заметной точки на карте СССР, а превратился в один из крупнейших промышленных центров страны, начался третий этап развития.

Как несложно догадаться, он связан с решением о строительстве Волжского автомобильного завода и Нового города. Для проектирования Автозаводского района были привлечены архитекторы, чье видение генплана полностью коррелировалось с требованиями самых современных (опять же на тот момент) экологических норм.

Планом вновь была предусмотрена гигантская буферная зона между автозаводом и жилыми кварталами, которая занимала почти 400 га. Она надежно защищала спальные районы, культурные и социально значимые объекты от воздействия производств. Необходимо напомнить, что именно в этой буферной зоне возник крупнейший в Союзе базисный питомник по выращиванию декоративных кустарниковых пород. Профессиональный уровень специалистов, работавших в питомнике, был таким высоким, что они даже принимали участие в озеленении Московского Кремля.

Благодаря питомнику и его сотрудникам была заложена база и подобран ассортимент растений для озеленения Тольятти. Широкие проспекты и бульвары не просто украшались насаждениями, а очень продуманно засаживались серебристыми и белыми малопылящими тополями, липовыми породами, куртинными группами кустарников и деревьев. Уход за всем этим зеленым великолепием взяло на себя автозаводское ведомство под названием «Соозеленение».

Вторым не менее важным аспектом экологической безопасности Тольятти стала привязка городской планировки к местным ветрам. Близость крупного водоема и степи вокруг города обеспечивали Автоград стабильными потоками воздушных масс, которые свободно гуляли по широким улицам Нового города, не забывая выдуть нечистый воздух и из Центрального и Комсомольского районов. Совокупность «проветренности» и массивного озеленения кварталов позволяла говорить о благоприятной экологической обстановке в молодом городе.

СССР рухнул – пришел капитализм, который посчитал сферу озеленения наиболее затратной. Город перестал засаживаться: последняя посадка крупных деревьев (4–5 метров) произошла в 1993 году. Автозавод снял с себя полномочия, распустив «Соозеленение», и вместе с ним городские власти отложили этот вопрос в дальний ящик, не понимая, что проблема имеет кумулятивный эффект. Эффект, который впервые проявил себя спустя 10–15 лет.

90-е, вообще, принесли много бед экологии в результате необдуманных решений. Например, началось точечная застройка внутри кварталов. Казалось бы, всего лишь жилищное уплотнение, но на деле такое уплотнение значительно уменьшило продуваемость спальных районов. Дальше – больше. Началась застройка различными объектами той самой буферной зоны, отделяющей нас от заводов. Думаем, не нужно объяснять, какой вред это принесло городу. Последний удар по «зеленому Тольятти» пришелся на 2010-й. В этот год мы потеряли 2 тыс. га внутригородского леса, который фильтровал и локально влиял на воздушные массы.

«Ну, хорошо, – скажет читатель. – Девяностые девяностыми, но на ветер-то развал СССР повлиять не мог!» Отвечаем: развал – не мог, но сам СССР повлиял, и еще как... Для понимания вспомним о первом этапе становления Тольятти.

В процессе возведения самого ультрасовременного города его строители, как им казалось, предусмотрели все аспекты, влияющие на экологическую обстановку: озеленение улиц, буферная зона между кварталами и предприятиями, максимальная проветриваемость площадей… Вот только они не предугадали, что ветер, гуляющий по тольяттинским проспектам, попросту кончится. Почему?

Появление Куйбышевского и Саратовского водохранилищ случилось примерно 50 лет назад.  Как раз столько и нужно, что бы экосистема пришла в соответствие с новыми условиями. Сейчас заканчивается формирование вокруг Тольятти новой водной экосистемы, которая самым непосредственным образом влияет на розу ветров и экологию в целом.

Природа не меняется моментально: метаморфозы окружающей среды происходят за десятилетия. Мало кто помнит, но в 70-х годах прошлого века в нашем регионе вполне успешно произрастали бахчевые культуры. Знаменитые камышинские арбузы и дыни не уступали по качеству арбузам и дыням из Астраханской или Волгоградской области. То есть наш климат был резко-континентальным, с другим количеством сухих, жарких, влажных дней, и бахча успевала зацветать.

С 72-го года в Жигулевском заповеднике ведется так называемая «Летопись природы», благодаря которой видно, что в Самарской области выпадают хвойные деревья и их заменяют различные лиственные породы, которые, в свою очередь, тоже не до конца приспособлены к существованию в наших широтах и постоянно подмерзают. То есть идет медленная для обычного человека, но крайне динамичная для специалиста смена экологических условий, которую строители Автограда не предусмотрели.

В регионе резко возросло количество «пиковых дней» – когда происходит резкое потепление либо, наоборот, резкое похолодание. То есть сильные морозы сменяются оттепелью, без промежуточных состояний. Это говорит о том, что формирование экосистемы еще не закончено, а лесные пожары 2010 года еще отложили финиш.

Немного статистики: согласно данным ежегодного экологического отчета, средняя скорость ветра в июне – сентябре далекого 2006 года составляла 6–7 м/с, с кратковременными порывами до 10–12 метров и краткосрочным (не более пяти дней за месяц) ослаблением до 0–2 м/с. Уже в 2010 году эти показатели за тот же период заметно «просели»: средняя скорость составляла не более 4 м/с, а количество дней с нулевыми скоростями возросло почти вдвое. В 2017 году, согласно архиву погоды портала MeteoGuru, весь июль, август и сентябрь скорость ветра не превышала 1–2 м/с, а в этом году среднее значение за тот же период составило всего 3,5 м/с.

В итоге выросло количество дней НМУ (неблагоприятных экологических условий). Иными словами, воздух просто стоит в городе неподвижно порой по две-три недели. Раньше таких дней было в разы меньше, да и зеленые насаждения хоть как-то нивелировали такие дни. Сейчас же фильтровать воздух почти нечем.

А почему воздух стал неподвижным? Все из-за атмосферного давления. Оно стабильно, из-за уравновешивания температур. Работает это так: пиковые дни НМУ приходятся на август и сентябрь, когда температура воды в водохранилище и температура воздуха практически равны. Из-за этого на огромной площади не происходит перепада давления, и воздушные массы попросту стоят. В прошлом, когда Волга была быстрой, полноводной рекой, холодная проточная вода «конфликтовала» с прогретым воздухом, и ветреная погода в нашей местности практически не прекращалась.

НМУ часто случаются в конце февраля – начале марта. Зимой все работает так же, как и летом, только со знаком минус: холодный воздух уравновешен столь же холодным ледяным покровом водохранилища. Иными словами, Тольятти накрыло куполом «застойного воздуха», который и накапливает в себе выбросы автомобилей и заводов, смешивая их с пылью и органикой.

Великая стройка СССР спустя 50 лет глобально изменила экологию нашего региона, сделав Тольятти более безветренным местом. Конечно, чуть выше, буквально в паре сотне метров над головой, воздушные потоки продолжают свое могучее движение. Но мы-то с вами живем на земле, и нам остается только надеяться, что окончательное формирование водной экосистемы вокруг Автограда принесет нам долгожданный ветер.

Проблема в том, что четкого прогноза по розе ветров никто дать не может. Климат изменяется не только вокруг Тольятти, но и глобально – во всем мире. И, к сожалению, делать долгосрочные прогнозы мы пока не научились.

Как же быть, если воздушные массы так и останутся малоподвижными? Ответ прост и сложен одновременно. Если коротко, то одним из главных методов спасения экологии Тольятти может стать процесс массовой засадки улиц деревьями и кустарниками.

Также можно вспомнить об опыте 1970–80 годов, когда в дни неблагоприятных метеоусловий тольяттинские службы сбивали водными струями пыль с дорог, фасадов и даже с листвы. Сложность в том, что сил, времени, финансов и политической воли, которые потребуются для восстановления питомников и выстраивания работы всех задействованных служб, катастрофически не хватает.

Автор: Редакция TLTgorod