Что произошло на самом деле? Если верить рабочим цеха, в котором работает Амир, в частности, Максиму Напаскину, активисту профсоюза МПРА на АВТОВАЗе, который недавно, по его словам, и сам стал жертвой попытки провокации со стороны мастера (Максима пытались обвинить в краже электродов), Амир просто в определенный момент устал От того, что на операцию, требующую четырех человек в смене, ставят двух. Где еще двое? Либо работают по требованию администрации в качестве, например, уборщиков, либо являются просто «подснежниками».
Выполняя двойную работу, рабочие имеют право на доплаты за переработку, проходящие на АВТОВАЗе по коду 023. Но далеко не всем оформляют код 023. Как рассказывают рабочие, обычно происходит следующее. У мастера есть свои «приближенные», на которых по коду 023 оформляют переработку. За это они отстегивают мастеру «откат». То есть мастер, например, оформил рабочему переработки на 20 тысяч рублей в месяц, а получил назад 10 тысяч «налом».
Рабочие, желающие трудиться честно, а не подстраивающиеся под эту схему, в итоге теряют в зарплате. Потому что их переработка оформляется на «ходящих под мастером». А им самим хамят и предлагают уволиться. Или грозят уволить.
Что за конфликт произошел между Амиром и мастером Падалко? Амир выполнил положенный по техпроцессу на одного человека объем работы и заявил: все, норма выполнена. При этом задал резонный вопрос: «Зачем я должен перерабатывать, если мне это не оплатят?»
«Мастера это разозлило, и он повел Ситкалиева в кабинет, где потребовал от него написать объяснительную… Под свою диктовку! Парень этот моральный натиск выдержал и на предоставленном ему листе изложил все как было. Разумеется, мастеру это не понравилось. Объяснительную Амира он тут же смял и выбросил в корзину. А на следующий день попытался незаконно перевести его в другой цех…»- объяснил мне дальнейшие события Напаскин. Более того, Падалко попытался перевести Ситкалиева в другое производство. Незаконно, без согласия Амира.
В социальной сети vkontakte есть запись разговора между Ситкалиевым и Падалко. То, что мастер «прессует» рабочего, очевидно. Однако судья, рассматривавшая дело о моральном ущербе, пришла примерно к следующему выводу: «У нас, у русских, да еще и на заводе, мат используется для связки слов в предложении». Позволю себе не согласиться с этим мнением судьи: у нас, у русских, всегда понятно, когда мат используется в качестве «неопределенных артиклей» и когда применяется с целью оскорбить, «надавить». Но не будем развивать тему. Отнесемся с уважением к решению суда.
Давайте все же сделаем вывод. Амир проиграл суд. Но был ли и этот иск, и его борьба непосредственно в цехе напрасными? Нет. Александр Падалко был переведен вышестоящим начальством в другой цех, причем с понижением. На суде он выступал уже не как мастер, а как обычный рабочий, наладчик. Ни Амир Ситкалиев, ни Максим Напаскин, несмотря на все угрозы, работу не потеряли.
Впрочем, решение суда еще будет обжаловано в Самаре. Однако, как бы не закончилось в итоге дело, очевидно, что Александру Падалко не удалось представить себя, как он заявил, жертвой провокации профсоюза «Единство», мстящего за «запрет проводить митинг на работе». Суд не опровергал правдивость представленной выше аудиозаписи, формально отклонив ее как сделанную скрытно. Судья, Галина Бетина, всего лишь решила, что никакого морального вреда Алиму нанесено не было и отклонила требование компенсации, а не разбиралась, кто на самом деле прав в конфликте.
Напоследок хочу высказать личные впечатления после суда. Мне 34 года, я, хотя и работал когда-то в бригаде кровельщиков, большую часть жизни после университета провел как «белый воротничок». Амиру Ситкалиеву, как мне показалось, немного за 20. И это тот рабочий, на которого можно и нужно равняться всем остальным. Человек с чувством собственного достоинства. Его, как мне показалось, порой сбивали с толку на суде вопросами «с подковыркой», но ни разу он ничего не выдумал, не наврал. А против него, сложилось впечатление, без капли стеснения вываливали самую циничную ложь… 

И, тем не менее, именно этот молодой парень, давший понять, что он не раб, что он не будет ни под кого «ложиться» — именно он представляет будущее рабочего движения.