Было… Зная нрав Волги, православные ставропольчане более ста лет, предшествующих великим преобразованиям, хоронили своих умерших на горе, дабы не искушать судьбу. И кто ж знал, что в районе Ставрополя решат построить гидростанцию и «рукотворное море» раскинется столь широко? Кто думал, что последнему ставропольскому кладбищу уготована та же печальная планида, что и его предшественникам? И что в сирени, скрывающей могилы, тольяттинцы, съехавшиеся со всего света на великие стройки и знающие о Ставрополе не больше, чем о Китеже, будут загорать и пить горькую?

- Памятник Татищеву там поставили – прекрасный памятник, – соглашался Николай Назаров. – Но неужели нельзя там поставить большой крест, и чтоб люди прочитали, что здесь захоронение ставропольчан – тех, кто обосновал город. Я писал об этом. Но в ответ ни звука, никто никак не отреагировал…

Не только Назаров – многие ставропольчане хотели снять камень с души. Идея хоть как-то загладить это безобразное «родимое пятно», связанное со вторым рождением города, как говорится, давно витала в воздухе. Но десятилетиями дальше сожалений по этому поводу дело не доходило. А 1999 году идею «приземлили».

Елена Налётова, в то время руководитель службы охраны и использования памятников истории и культуры города Тольятти, инициатор идеи перезахоронения, рассказывала:

- О том, что в том месте творится безобразие, я знала давно. Не раз слышала сожаление о том, что остались не перенесенными останки – особенно тех, кто захоронен давно или умер здесь в эвакуации. Они-то в чем виноваты?.. Я предложила сделать хоть что-то еще в прошлом году, но только сейчас люди повернулись как-то совсем по-другому. Недавно в Москве я работала в Центре археологических исследований столицы, познакомилась с его генеральным директором Александром Векслером. Он рассказал о раскопках на Манежной площади. О том, как археологи нашли там 600 захоронений. Провели все нужные исследования – археологические, антропологические – убедились, что здесь захоронены монахи православного монастыря XIV века. Связались с Патриархом Алексием, тот выделил место на погосте одного из монастырей. Построили саркофаг, отпели по всей процедуре православия и водрузили крест. И сейчас там мемориал. Я вспомнила про наше кладбище, и он посоветовал перезахоронить по такой же схеме...

Связавшись с музеем археологии Поволжья в Самаре, Елена Леонидовна узнала, как действовать: сначала провести историко-архивные исследования, затем пригласить археологов, которые сделают обмер и разведочные раскопки на месте. «А если подключим подводную археологию, то, возможно, разберемся и с подводной частью кладбища. И с самим затопленным городом: это ведь настоящий памятник архитектуры. Хотя самарские археологи с подобными вещами еще не сталкивались (им привычнее работать с объектами трехтысячелетней давности), но они как-то прониклись. Древности – это хорошо, но прежде всего мы должны оставаться людьми, свой долг выполнить. Ведь эти захоронения – на памяти еще живущих поколений», – настаивала Налётова. И очень надеялась, что «город пойдет на это».