Совсем скоро – очередная годовщина «Великого Октября». Тут уже и до столетия недалеко. И кто знает, в какой стране мы эту незабываемую дату отметим?..

«Много всякой и чистой и мутной воды утекло в общем водовороте событий после 1917 года, – писал в своих мемуарах вынужденный жить в изгнании почетный гражданин Ставрополя и Самары Александр Наумов. – Революционная стихия на своем беспощадном пути смыла все прежнее – доброе и злое… Не стало России…»

Что правда, то правда: рушили вдохновенно, «до основанья». Но тем ценнее те редкие ростки будущего, которым удалось выжить в той страшной катастрофе. Один из них – нынешний Самарский государственный технический университет, некогда Куйбышевский политех, прямым «клоном» которого» в середине прошлого века стал вуз, носящий теперь имя «Тольяттинский государственный университет».

(В продолжение цикла «Читая Наумова»)

ВПРОЧЕМ, и в досоветские времена не все было так гладко – иначе мы бы давно могли отпраздновать столетие первенца высшего образования в Самарской губернии. Но в 1909 году победу отпраздновал Саратов: именно его посчитали в Петербурге самым достойным из составленного еще в 1905-м списка российских городов (в который входила и Самара), претендующих на открытие университета. Кто следующий в этой истории, во многом определялось ролью личности.

Самара была вполне достойна такой чести. С открытием Самаро-Златоустовской железной дороги «рост Самары, природно-удобной Волжской пристани, оказался исключительным. Население, торговля, кредитные обороты – все шло чисто американским темпом, – писал Наумов. – Несмотря на свои внешние недостатки муниципального порядка, Самара представляла собой город бойкий, торговый и живой, без специфической черты провинциальной затхлости, столь присущей многим губернским городам прошлой нашей матушки Руси. Самара напоминала нечто вроде коридора большой коммерческой гостиницы, где сталкивались и расходились деловые люди по разным направлениям… Как-то мне на юге сказали: «У вас, на Волге, есть своя Одесса – Самара!» Пожалуй, что это было верное сравнение».

Надежду, что их «волжская Одесса» станет-таки университетским городом, самарская элита, земство связывали с избранием своего губернского предводителя Александра Наумова в Государственный Совет. С единственной поправкой: Самара в ту пору не созрела до университета как такового – куда больше нуждалась она в высшем политехническом институте с двумя отделениями. «Агрономия и коммерция – это родные сестры, находящиеся в условиях Самарского хлебородного района в самом тесном и непосредственном между собою общении… Лишь правильно поставленная коммерция может вознаграждать агрономические усилия и затраты» – так размышлял не только Наумов. 

ЧТОБЫ сдвинуть дело с мертвой точки, оставалась «самая малость» – добиться высочайшего вердикта.

К тому времени опыта общения с верхами Александру Николаевичу было, как говорится, не занимать. И разочарований – тоже: достаточно вспомнить историю созданного по инициативе Сергея Витте Особого совещания о нуждах сельскохозяйственной промышленности – три года кропотливой реформаторской работы буквально легли под сукно… Но пытались ведь! И попытка создать Самарский политехнический институт – один из наглядных примеров тому…

В сентябре 1910 года, когда Столыпин прибыл в Самару, Наумов воспользовался случаем, чтобы поинтересоваться судьбой проекта, «и к своему удивлению узнал, что в столичных сферах начатое мною дело затормозилось, вследствие присланной в Петербург, через губернатора Якунина*, докладной записки городского головы Челышева». Оба деятеля ссылались на неблагоприятное финансовое положение Самары и губернии, не позволявшее осуществить этот проект (притом, что основные средства выделялись из госбюджета). «Будучи близко знаком с состоянием местных земских финансов, я, не стесняясь присутствием в рубке Якунина с Челышевым, не мог не высказать Столыпину своего глубочайшего возмущения… Для меня представлялось ясным, что вся эта подпольная деятельность городского головы и губернского начальства была направлена к тому, чтобы помешать осуществлению большого просветительного и практически-полезного начинания, возникшего по моей инициативе и единодушно поддержанного земствами, не только Самарским, но и всего Приволжского и Приуральского края».

Впоследствии Александру Николаевичу пришлось обить немало столичных порогов – но по-прежнему «мешал Челышев, которому, очевидно, как человеку властному и крайне честолюбивому, казалось досадным, что инициатива основания в Самаре высшего учебного заведения исходила не от него». Мало того: «подпольщик», он же «апостол трезвости» невзлюбил знаменитого самарского пивовара, основателя Жигулевского пивоваренного завода Альфреда фон Вакано, который выступил инициатором проведения в Самаре канализационных работ и даже представил городу превосходные план и чертежи для создания сети, – и на почве «личной неприязни», как мог, тормозил даже это, казалось бы, совсем уж невинное дело.

Наумову оставалось лишь одно: использовать все свое влияние, чтобы избавиться от «диверсантов». Вслед за губернатором Якуниным, попортившим Наумову немало крови в еще не забытые дни «революционных» погромов, от «руля» был отстранен и Челышев. «Благодаря боевым статьям «Голоса Самары»** и поддержке большинства городского общества это мне вскоре удалось. Самарским городским головой был избран С.Е. Пермяков***… и в том же 1911 году был образован под моим председательством особый комитет по устройству в Самаре Политехникума с двумя отделениями – коммерческим и сельскохозяйственным. В комитет вошли представители города и земства». Среди них – помощник губернского земского агронома А.В. Тейтель****, «оказавший мне впоследствии неоценимые услуги своим сотрудничеством по ведению всего делопроизводства в комитете, а после объявления войны 1914 года по сбору пожертвований на нужды самарских воинов»…

Но до окончания битвы «апостолами» было еще далеко.

ПРОДОЛЖУ эту историю. Но прежде – нечто вроде лирического отступления…

Как бы там ни было, но по крупному счету, в «сухом остатке» история примирила автора «Из уцелевших воспоминаний…» даже со своим одноклассником по симбирской гимназии, перевернувшим страну с ног на голову. И хотя многие до сих пор не могут оправиться от устроенного им чудовищного сотрясения мозгов, которое почти семьдесят лет выдавалось за норму, – поправляемся ведь потихоньку! Иначе б мы до сих пор могли прочесть мемуары Наумова лишь в спецхране.

Если уж с Лениным разобрались, то что говорить о прочих, куда более мелких исторических персонажах. О том же М.Д. Челышеве. Известные всей Самаре великолепный особняк Наумова на бывшей Дворянской в «стиле итальянского ренессанса… из жигулевского камня Рождественских каменоломен» и «Челышевские дома», построенные одним архитектором – пожалуй, лучшим самарским зодчим Александром Щербачевым, мирно стоят и по сей день. Хотя каких только событий, жильцов и капремонтов ни пережили…

Да и куда им деваться? Строить – не ломать. Слава Богу, «строители новой жизни» хотя бы не «до основания» рушили… Вспомнить хотя бы наш Ставрополь, с созданием Куйбышевского водохранилища разделивший судьбу наумовского имения Головкино и еще сотен историко-культурных памятников. За тридцать с лишним лет, с 1917-го по 1950-й, в городе не появилось ни одного нового каменного общественного здания. Вполне хватало «наследия проклятого царизма», оставленного еще при Наумове. Да и зачем что-то строить, если «бывшие» делали на века? В добротном каменном особняке женской гимназии располагалась ставропольская школа, в здании уездной земской управы – простите, зоотехникум. Так бы и жили себе, если бы не "великая стройка коммунизма", которая окончательно покончила с этим «безобразием».

Даже первые студенты созданного в Ставрополе по инициативе начальника Куйбышевгидростроя генерал-майора Ивана Комзина вечернего факультета Куйбышевского индустриального института (того самого «коммунистического вуза», который, как писал Наумов, «занял место» его детища – Самарского политехникума) какое-то время занимались в бывшем доме купца Климушина… 

СЕГОДНЯ можно утверждать без какой либо натяжки: решение о создании первого высшего учебного заведения в Самарской губернии состоялось лишь потому, что А.Н. Наумов оказался в нужном месте в нужное время. Вся колоссальная многолетняя работа «по продвижению этого проекта» (как сказали бы нынешние политтехнологи), проделанная Александром Николаевичем при поддержке земства, в один миг могла пойти насмарку, если бы не его личное присутствие на заседаниях Госсовета в конце июня судьбоносного для России 1914 года…

То лето для четы Наумовых началось в Виши, где больной туберкулезом Александр Николаевич проходил предписанный врачами курс лечения. Но известие об убийстве австрийского эрцгерцога Фердинанда и не радужные мысли о последствиях «сараевского выстрела» вынудили распрощаться с беззаботной курортной жизнью. В Петербург они вернулись 21 июня (ст.ст.) – в тот самый день, когда Госсовет добрался, наконец, до вопроса о Самарском политехническом.

«Первым долгом, я принялся разбирать накопившуюся почту. Мне бросилась в глаза повестка… Я как ужаленный вскочил, смыл и стряхнул с себя дорожную пыль и бросился опрометью в Мариинский Дворец», – вспоминает Наумов тот знаменательный день.

Одновременно рассматривался вопрос об открытие первого вуза на Урале, за который ратовал коллега Наумова по Госсовету горнопромышленник Ф.А. Иванов, и судьба которого «была теснейшим образом связана с рассмотрением дела об основании в Самаре Политехникума*****… Я узнал, что главным виновником провала наших ходатайств являлся мой бывший профессор Н.А. Зверев (о нём см. главы "Даль светлая" и "Гроза и гордость"), с которым заодно действовал бывший министр народного просвещения А. Н. Шварц и вся входившая в состав финансовой комиссии группа правых. Мотив их противодействия заключался в боязни новых рассадников революционной молодежи». Задача Наумова заключалась в том, чтобы получить голос бывшего министра торговли В. И. Тимирязева, от которого во многом зависел исход голосования, и влиятельного лидера правых П. Н. Дурново, «с которым мне удалось обстоятельно переговорить. Видимо, я, в конце концов, сумел убедить его в необходимости для нашего хлебного Поволжья иметь сведущих специалистов по агрономии и коммерции и в целесообразности децентрализации высших учебных заведений в провинциальные города, ради ограждения молодежи от всяческих столичных, в том числе и революционных соблазнов».

Все решилось на вечернем заседании финансовой комиссии, которая специально, уже второй раз, собралась обсудить вопрос о самарском вузе. Первым попросил слово Зверев, ранее, в стенах университета, проповедовавший торжество свободы человеческого духа, ныне же явившийся идейным и упорным его гасителем… После него, я приступил к обстоятельному докладу… Я указал на то, что организованный в Самаре комитет все необходимое для начала работ подготовил – средства собраны, место городом отведено, строительный материал пожертвован, и нужно только постановление Государственного Совета»… К всеобщему удивлению, в его пользу создания вуза в Самаре выступил и «колеблющийся» Тимирязев. Свою позицию он пояснил так: «Среди нас сегодня сидит член Государственного Совета Наумов – единственный представитель самарского Поволжья…»

24 июня решение было принято и на общем заседании Госсовета. Это «вызвало во мне такую бурю восторга, что я не вытерпел и поспешил в телеграфное отделение Дворца и отправил радостную весть своим самарским землякам»...

ИСТОРИЯ – наука фундаментальная (а вовсе не прикладная, как считают некоторые). Можно до бесконечности спорить о случайностях и закономерностях, но если относиться к истории, как подобает, она вознаградит потрясающими, не доступными другим областям знаний открытиями и параллелями.

Не удивительно ли, что Самарский политехникум, инициатором создания которого выступил А.Н. Наумов, благословили в «горячей точке» истории нашей страны: через месяц началась Первая мировая (и последняя в истории Российской империи) война.

Решение о том, что появится ставропольская его «ветвь» – разросшаяся вскоре до Тольяттинского политехнического института, а со временем и до госуниверситета, – зародилась в голове И.В. Комзина опять же в жаркое время отечественной истории: когда было опубликовано постановление о строительстве крупнейшего в мире гидроузла у города Ставрополя. В то самое лето 1950-го, когда ставропольчане, по сути, впервые узнали о своих корнях и истоках. Причем, узнали из газет: советская наука торжественно отмечала 200-летие со дня смерти В.Н. Татищева…

Вы заметили, как ускоряется время? На реабилитацию Василия Татищева потребовалось два столетия. На то, чтобы вспомнить и по достоинству оценить заслуги Александра Наумова – чуть меньше века. Еще немного времени, и мы, наконец, сможем адекватно, по делам и заслугам, увековечить память людей, которые продолжили его дело: Ивана Комзина, первого ректора Тольяттинского политеха Арона Резникова, создателя и первого ректора ТГУ Сергея Жилкина. 

Каждый из них оказался в нужное время в нужном месте. И каждый – на передовой… Мне только жаль, что до своей трагической кончины 15 ноября 2008 года Сергей Федорович не успел прочитать воспоминания Наумова. И главное, оставить свои.

* Якунин Владимир Васильевич – гофмейстер Высочайшего Двора, самарский губернатор с августа 1906 по август 1910 года.

** «Голос Самары» – газета созданной А.Н. Наумовым в Самаре «Партии порядка». Первый номер вышел 1 января (ст. ст.) 1906 года, просуществовала до 1915 года. Один из основных авторов, впоследствии редактор-издатель – непременный член Самарского отделения Крестьянского поземельного банка Сергей Александрович Богушевский; был репрессирован, расстрелян в 1937 году в Саратове. Предположительно, в этой газете сотрудничал и Василий Григорьевич Янчевецкий, историк и этнограф, талантливый публицист и писатель, автор знаменитой исторической трилогии «Нашествие монголов» (романы «Чингисхан», «Батый», «К "последнему морю"»), вышедшей в 1939-1955 гг. под псевдонимом «В. Ян».

*** Пермяков Сергей Ефимович (1863-1930) – купец, самарский городской голова в 1912-1914 гг. Почётный гражданин Самары. Известный коллекционер. Часть собранной им уникальной библиотеки хранится в Самарской областной научной библиотеке, часть собрания живописи – в Самарском художественном музее. Похоронен на Богородском кладбище в Москве.

**** Тейтель Александр Владимирович (1874-1937) – агроном, самарский общественный деятель, один из основателей политехнического института. В 1930-е научный сотрудник Всесоюзной академии сельскохозяйственных наук. Расстрелян вместе Н.Д. Кондратьевым и А.В. Чаяновым. Захоронен на Донском кладбище в Москве.

***** Иванов Филипп Антонович (1871–1957) – уральский промышленник, директор-распорядитель Общества Кыштымских заводов, член Государственного совета. В 1918 году эмигрировал во Францию, с 1921 проживал в Лондоне. Почетный гражданин Екатеринбурга.

Законы об учреждении Уральского горного института в Екатеринбурге и политехнического института в Самаре были приняты в один день – 3(16) июля 1914 года.