Вот говорят: время быстротечно. Где угодно, только не в нашей стране. У нас времени свойственно застывать на месте тяжелой, холодной глыбой, которую никак не сдвинешь с места. Парадокс: мы растем, взрослеем, стареем – а время и ныне там.

Пример? Извольте. Совсем скоро, в мае 2013-го, мы отметим двадцатилетие отмены в России позорной статьи, карающей за отношения между взрослыми людьми одного пола. Соцопросы свидетельствуют: по прошествии двух десятилетий восприятие этого явления в нашем отечестве столь же дремучее. Отсюда «растут ноги» скандальных, грубо сляпанных «тематических» законов (типа антиконституционного акта о борьбе с пропагандой педофилии), распахивающих ящики Пандоры для разного рода «неуловимых мстителей». Интернет буквально забит случаями бессудных расправ, «судебных ошибок» и безнаказанности новых палачей.

Инаколюбие в чем-то сродни инакомыслию. Вечная тема. А значит, будем и дальше долбить вечную мерзлоту…

Эта публикация вышла еще в конце прошлого века-тысячелетия в малоизвестном и не долго прожившем тольяттинском издании «Мой мир» (1998, № 3). Четырнадцать лет минуло – а добавить, как выясняется, нечего. Ни добавить, ни убавить.

Тогда, в самом начале 80-х, мы ни сном ни духом не знали о гомосексуалистах. Их словно не было. Страна представлялась этаким единым фронтом «натуралов». Геи были там, за железным занавесом. И даже гомофобия как таковая в нашей «поголовно натуральной» стране была не развита – разве что на уровне фольклора. Мы, разумеется, тоже были натуралами до мозга костей: к тому времени даже мало-мальский опыт общения с «инаколюбящими» не омрачил чело ни одного из нас. Мы были обычными советскими домашними детьми, и этим все сказано.

Впервые что-то более-менее внятное об этом я прочитал в 1989-м, в уже переизданной монографии Игоря Кона. Известный сексолог обобщил данные о том, насколько широко распространен гомосексуализм в «человеческой популяции». Оказалось, исключительно гомосексуальную ориентацию имеют в среднем до 6 процентов мужчин и до 4 процентов женщин. По данным Кинзи, почти половина «самых обычных» мужчин (и 19 процентов женщин) признали в своем сексуальном опыте хотя бы один гомосексуальный контакт, в том числе 37 процентов (12 у женщин) – с оргазмом. Кто-то много лет чередовал гомо- и гетеросексуальные встречи, другие навсегда остались гомосексуалами – «голубыми» и лесбиянками.

А в принципе, как считают сексологи, почти все мы в той или иной степени неравнодушны к своему полу. Просто кто-то находит в этом себя, не мыслит иной жизни. И ни стопроцентно гомосексуальный образ жизни, ни тем более мимолетная тяга к себе подобному – это не болезнь, не извращение, и уж тем более не преступление (если, конечно, не связано с насилием или педофилией). Это просто одна из возможных ориентаций, и те, кто ее исповедуют, имеют такое же право на жизнь, как и все остальные, – что бы ни говорили по этому поводу пуритане всех мастей...

В своей книге Кон легко и точно расставил почти все необходимые точки в бесконечном и бессмысленном споре о «незнаГОМцах». Для многих это было действительно сущим откровением. Особенно для тех, кто не прошел суровые отталкивающие школы детдомов, армии или тюрьмы, о нравах которых сегодня уже столько написано. И ей-богу, лучше читать такие вот умные и тактичные книги, нежели, скажем, черпать любой казарменный опыт. Тем более что со временем стала доступна и хорошая беллетристика: закрытую для русского читателя тему продолжили прежде не издававшиеся у нас бестселлеры вроде «Комнаты Джованни» Джеймса Болдуина, «Богоматери цветов» Жана Жене и писем Оскара Уайльда. (Я намеренно не включаю в этот список двухтомник Евгения Харитонова или, скажем, книги Юри Мэттью Рюнтю о Рудольфе Нуриеве и Романе Виктюке – они, как говорится, для «особо продвинутых».)

После прочтения Кона и какого-никакого личного опыта общения с «голубыми» меня вовсе не удивило, как быстро раскупили их – все до единого томика – в Москве. А вот до Тольятти тиражи, кажется, так и не дошли.

Не сомневаюсь: у нас гомосексуальная классика тоже не залежалась бы на книжных развалах дольше положенного, нашла своего читателя. У Тольятти, как и у любого, даже самого захолустного, захудалого, далекого от цивилизации города, есть своя собственная «голубая» история. Пусть не такая уж насыщенная, как у Москвы и Питера, – но она есть. Другое дело, что до недавнего времени ее как-то не выставляли напоказ. Сегодня же, хотя по-прежнему крайне редко, в печати появляются откровения наших земляков, живущих «не как все». Разумеется, анонимные. «Открыться» (открыто объявить о своей гомосексуальной ориентации) не решился еще никто.

Лет семь назад, опубликовав в одной из популярных городских газет слишком лояльную по тем временам статью о «голубых», я, честно говоря, даже не ожидал получить хоть какой-то отклик. Напрасно: писем было много. Разных-разных, голубых и красных. Последние, грозящие страшными карами «этим извращенцам», мне были абсолютно неинтересны. Скучны были и послания разного рода нравоучителей. Но главное, были письма и от тех, кому тема эта по-настоящему близка. Ближе всех других, поскольку она – личная, сокровенная, выстраданная, пропущенная через себя.

Письма, естественно, давно уничтожены, и только выборочно переписанные выдержки из них чудом сохранились в моем бумажном содоме. В них, как мне кажется, все – ни прибавить, ни убавить.

«Что заставило меня написать вам? Одиночество. У нас во всеуслышание не заявишь, кто ты есть, и поэтому, наверное, очень много одиноких людей, таких как я. Мне уже давно за двадцать. Были ли стрессы? Да. Часто, наверное, из-за того, что я не такой, как все. Сколько страданий! Отчаяния... Даже мысли о самоубийстве. Другому человеку будет дико услышать, что мне хочется любить и быть любимым. Почему же Всевышнему нужно было что-то отнять у меня? Он дал мне талант в искусстве, но, вероятно, взамен нужно было что-то взять... Не могу сказать, что никаких контактов у меня за свою жизнь не было. Были, и среди них с людьми не моего образа жизни. Но все это мимолетно, как-то боязно и осторожно со стороны партнеров. Даже служил в армии и чудом выжил там со своим образом жизни и мыслями... Хочется кричать от тоски...»

«Неужели когда-нибудь сбудется моя мечта, мои сны, и я смогу встретить человека, подобного мне, у которого такие же проблемы. За свои тридцать лет я только представлял, мечтал, завидовал тем, кто это может делать, кто в этом получает удовольствие. Я имею в виду женщин. Мне часто хочется быть на их месте... Все дело в том, что я женат, и естественно, мое желание и мои потребности для всех секрет...»

«Я знаю эту проблему на все 100, ну, на 98 %, поэтому хотела бы сразу подметить один факт: Москва есть Москва, Тольятти же – город чисто обывательский, проблемы возрастают в тысячу раз. Разве не так?.. У многих "голубых" присутствует ощущение постоянного страха, что узнают родители, окружающие, наконец, страх того, как вообще жить. Это ведь в Дании официально разрешены подобные браки, а у нас... У нас же от всего осталась куча гнилой картошки (образно, конечно)... Вечные рамки условностей затрудняют общение. Многих унижает игра в прятки-маскировки – отсюда и суициды, и сколько хотите. Хлоп – и в ящик, для окружающих, правда, диковинно: "чего это он?" Или она...»

«В свои 21 я не встречала ни одного мужчины, который заинтересовал бы меня, зато слишком люблю свою подругу. Дикие желания делать ей подарки; готова смотреть на нее часами. Она мне говорит: "Успокойся, это пройдет. Просто ты не встречала достойного человека". Но, к сожалению, чувствую – не пройдет. Люблю женскую красоту; мне гораздо приятнее целовать некоторых подруг, чем мужчин. О, иногда такая тоскливая безысходность приходит. Я иногда мечтаю о ней: красивая, умная, увлекающаяся, любимая... Или психолог мне нужен, чтобы меня исправил?..»

Не так давно сразу в несколько городских редакций пришло письмо, написанное словно под копирку. Один знаток «круга тольяттинских гомосексуалистов» пытался растолковать, что принадлежать к этому кругу – нехорошо, порочно. Не надеясь на семью и школу, этот молодой еще моралист призвал СМИ «предостеречь молодежь от пагубных пристрастий». В своем исследовании он, например, на полном серьезе пытается доказать: общественные туалеты (которых в Тольятти всегда было по пальцам пересчитать) искоренили только из-за «голубых». А заодно сдал «плешку», где встречаются местные геи... Спасибо, как говорится, за бдительность...

Слава Богу, пора, когда инаколюбящих «исправляли», прошла. Абсурдная 121 статья УК, по которой гомосексуалистов подвергали принудительному психиатрическому лечению, перестала вселять ужас. Остались только пункты за насилие и за «малолетку» – но это должно быть всегда, считают сами гомосексуалисты.

Один из них – 32-летний Роман Калинин, лидер московского объединения геев и лесбиянок «Треугольник» (кстати, первый открывшийся гомосексуалист в Союзе). Из столицы сегодняшняя жизнь инаколюбящих ему видится довольно сносной. Геев теперь не преследуют, и это самое главное.

Роман считает, что отечественное гей-движение, заявившее было о себе на стыке 80-90-х, с отменой статьи, просто умерло. В этой стране оно не может сегодня претендовать на деньги и власть, да и особых проблем, которые бы объединяли, у геев нет. «Гей-жизнь Москвы, например, сейчас довольно-таки беспроблемная, – говорит он. – Точнее, у гомосексуалистов проблемы те же, что и у всех людей». Проблема встреч в Москве решена, есть определенное количество клубов. А что касается личной жизни и личной безопасности – в крупных городах каждый сам решает свои проблемы.

- Есть, конечно, какие-то проблемы молодых геев, которые только выходят, и мы пытаемся их решить. Много проблем в провинции, процветает гомофобия, нетерпимость к гомосексуалистам и еще хватает проблем в частной жизни... Но пока мы не можем оказывать им социальную поддержку – у нас на это нет денег. Если в Европе геевские движения поддерживаются политикой, и они получают реальные деньги для того, чтобы дойти до каждого и оказать ему социальную поддержку, – у нас этого нет. К тому же, в стране уже много очень богатых геев, но пока помощи от них никакой. Может быть, со временем...

Елена Черных, редактор бюллетеня «Центр Треугольник», уверена: будь у нас нормальные законы – все было бы по-другому. Дискриминация гомосексуалов в России состоит прежде всего в том, что Семейный кодекс допускает брак только между мужчиной и женщиной. Однополые отношения – вне закона. Хотя в интересах общества, чтобы законом регулировались все разновидности брачных отношений, как это делается во многих западных странах: партнерский союз, зарегистрированное сожительство... Но законодателям, с которыми встречаются гей-лидеры, это непонятно. Что плохого, рассуждает Лена, если две женщины решили совместно воспитывать ребенка? Ничего. Но на деле они оказываются в общественной изоляции. Они считают себя семьей – но их права не защищены законом...

- Нет, сегодня общаться с политиками на такие темы очень сложно, у нас права любых меньшинств нарушаются – а что говорить о нас? Слова "гей" и "лесбиянка" вызывают у них крайне негативную реакцию. Буквально выдох ужаса. Люди не готовы, они не воспринимают. И я думаю, тут необходима длительная разъяснительная работа. Потому что ни один нормальный человек, когда с ним говоришь лично, не скажет о том, что он гомофоб, что не признает права на личную жизнь другого человека. В принципе, заглядывать к другому в спальню – это просто неприлично, и мы не хотели бы посвящать в нашу сексуальную жизнь никого – мы говорим только о нашей социальной жизни, социальной защищенности.

«Говорят, что мы сверхнормально ориентированы на секс, – пишет в своей статье американский социолог Дэниел Шлютер, защитивший докторскую по теме "Гомосексуализм в СССР" и названный за это гэбистами сексуальным шпионом. – Ну и что? Секс – это наш способ самовыражения, это то, что отличает нас от них. Конечно, мы ориентированы на это. Гомосексуальные супружеские отношения трудно поддерживать не потому, как думают гетеросексуалы-психиатры, что мы какие-то "эмоциональные инвалиды" и секс для нас не окрашен эмоционально, или потому, что мы "безответственные псевдо-подростки" в том, что касается секса. Дело просто-напросто в том, что гетеросексуальное общество не позволяет нам создать общественные мероприятия и институты, параллельные тем, которые делают отношения стабильными. Я имею в виду публичную свадьбу, законно одобренный брак, создание голубой семьи. Более того, общество требует, чтобы мы участвовали в гетеросексуальных браках, становились отцами и матерями. Своей нетерпимостью "натуралы" заставляют нас жениться, рожать детей, а потом их предавать из-за нашей природы»...

По наблюдениям Романа Калинина, в целом Россия не более гомофобная страна, чем та же Америка. В Штатах картина примерно такая же: в больших городах к «голубым» более терпимы, в маленьких – менее. Принципиальная разница в том, что на Западе (опять же не везде) все больше геев могут позволить себе открыться, не опасаясь оказаться изгоями. Наши же пока не хотят открываться, особенно политики. «Поэтому в России нельзя говорить, является ли голубым, допустим, мэр или лидер фракции – можно говорить, открылся он или нет. Из наших политиков пока никто не открылся, предпочитая вообще скрывать отношение к этому. Они боятся и поддержать, и выступить против».

- Знаете, кто является самыми большими гомофобами? – озадачивает Елена. – Сами гомосексуалы. И как только политикам предлагают открыто обратиться к гомосексуальному сообществу – скажем, накануне президентских выборов, – они боятся. Только потому, что у нас гомофобное сообщество, и если кто-то заявляет, что поддерживает права гомосексуалов, – его тут же причислят к ним. Единственный человек, который мог бы это сделать – Жириновский, но... нам от этого не легче. Потому что, придя к власти, скажет, что всех "голубых" надо отправить в лагеря. (Кстати, в 1991-ом Жириновский был единственным из кандидатов в президенты, который открыто обратился к гомосексуальному сообществу: это особо не афишировалось, но такое обращение было). Естественно, нам бы хотелось, чтобы нас поддержал кто-то из серьезных политиков...

Очевидно, что такое время еще не настало. А значит, гомосексуалистам нет другого пути, кроме как играть по правилам, которые диктует натуральная страна. Остается эпатировать публику. Имя Роман Калинина, например, стало известно в связи с теми же первыми президентскими выборами 1991-года. По молодости лет – ему тогда было 25 – он просто не мог попасть в число кандидатов и тягаться с шестеркой Жириновский, Макашов, Бакатин, Стародубцев, Тулеев, Ельцин. Но шуму его заявления в прессе наделали немало. Например, о том, что он «не стал бы спать с Горбачевым».

- Разумеется, это был просто эпатаж – и с выдвижением, и с Горбачевым, – смеется Роман. – В той обстановке – душной, вязкой, когда еще все только поднималось, – кому-то из нас надо было показать, что "голубые" есть, они претендуют не только на полуподвальное окружение, на какую-то роль в обществе. Эту заявку приняли все: одни с ужасом, на полном серьезе, другие наоборот. Но это была очень интересная акция. К тому же, все было не так, как многие думают: "вот, мол, один педик решился стать президентом". У нас была вполне четкая экономическая и политическая программа... А с Горбачевым я бы и сейчас бы не стал спать, и не понимаю, что в этом шокирующего – вы только представьте разницу в возрасте. Хотя как политик Горбачев мне сегодня наиболее симпатичен: во всяком случае, он предсказуем.

Несмотря ни на что, Роман полагает, что случись выборы – открытый кандидат-гей даже сейчас может получить свои проценты. Но не оказаться у власти. Тогда зачем городить огород? Ни ему, ни другим геям неинтересно играть в эти игры.

- Может быть, когда-нибудь потом, после прекращения этого сумасшедшего периода советской истории, когда наконец все устаканится, мы сможем претендовать на место в Думе. И идти дальше. Куда уж дальше? – спрашиваете. Очень бы хотелось запустить первого гея в космос. Первую лесбиянку. Россия всегда славилась своим космосом – и я считаю, что мы тоже должны бороться за это. В свое время запускали первого монгола – чем мы хуже?..

А что, это мысль. Пусть слетает, приземлится и расскажет, как она смотрится со стороны – наша голубая планета.