Кто такой Вахрушев? Мнение психиатров

Из заключения комиссионной комплексной посмертной психолого-психиатрической экспертизы от 26 февраля 2008 года.

У Вахрушева Е. В. обнаружены признаки психического расстройства не психотического уровня в виде шизоидного расстройства личности, о чем свидетельствуют данные об особенностях его психического развития формирования стиля поведения, затруднявших адаптацию в различных межличностных и социальных ситуациях. У Вахрушева Е. В. доминировало предпочтение к уединению, отсутствие близких друзей и доверительных связей, в том числе с родственниками. В период, относящийся к юридически значимой ситуации, психическое состояние Вахрушева Е. В. расценивается как состояние неустойчивой компенсации, которое проявлялось социальной дезадаптацией при сохранности внешне упорядоченных форм поведения. По своему психическому состоянию в момент совершения инкриминируемых ему деяний Вахрушев Е. В. мог осознавать фактический характер и общественную опасность своих деяний и руководить ими. Данных за то, что в период, предшествующий смерти, Вахрушев Е. В. находился в состоянии, предрасполагающим к совершению рационального способа самоубийства, не обнаружено.

Надежда Вахрушева: «Сын был белой вороной»

Надежда Вахрушева: «Это промысел Божий
для моего вразумления»

В годовщину трагедии корреспонденту газеты «Площадь Свободы» удалось пообщаться с матерью Вахрушева Надеждой Павловной. Вначале она наотрез отказалась разговаривать с нами, но затем передумала. Хрупкая, маленькая женщина с выцветшим от горя лицом, в белом платке и больших очках едва сдерживала волнение. В то же время журналистам показалось, что ей хотелось выговориться.

Корр.: Надежда Павловна, вы знали, что Евгений изготавливал взрывные устройства?

Вахрушева: Какие устройства? У него не было ничего. Кто его видел со свертками? Никто. Он сделал пару раз мелочь, порошок какой-то, сходил в лес, и все. Вы представляете, что значит сделать настоящую бомбу? Ее ведь изготовить где-то надо, а где — у нас на кухне, в однокомнатной квартире? Я статьи в прессе вообще не читала, недавно прочитала только одну, мне приятельница принесла... я считаю, она совершенно безграмотная.

Корр.: Там написана неправда?

Вахрушева: Может быть, и правда, я откуда знаю, что они там говорят.

Корр.: Вы думаете, кто-то другой взорвал автобус?

Вахрушева: А кто знает...

Корр.: А что вы думаете по поводу всего произошедшего?

Вахрушева: Я считаю, что это промысел Божий для моего вразумления. Он уже дома у себя сейчас, ему там хорошо.

Корр.: Евгений относил себя к какой-то религии?

...А он... белая ворона, ну что же сделаешь. Да, белая ворона. И знаний у него хватило бы на два университета... Умный... думаю, слишком даже.

Вахрушева: Конечно, он верил в Иисуса Христа, так же, как и я. Купил славянский букварь школьника, изучил его весь. И мне помогал, когда я молилась, переводил молитвы с древнеславянского языка. Редко, правда, но ходил со мной в Казанский собор русской православной церкви. А я всю жизнь в церковь хожу.

Корр.: Вас укоряли в том, что вы воспитали сына, взорвавшего бомбу?

Вахрушева: Нет, но если будут, значит, слава Богу, чтобы меня воспитать. А он... белая ворона, ну что же сделаешь. Да, белая ворона. И знаний у него хватило бы на два университета. Он знал на отлично географию, историю, режиссуру, мог любую рецензию написать на любой фильм. Смотрел фильмы на английском языке. Умный... думаю, слишком даже. Он не признавал полузнаний, не понимал, как можно знать что-то не досконально.

Корр.: Когда вы узнали о взрыве автобуса?

Вахрушева: После обеда, из новостей по интернету, я была на работе. Стала звонить Жене на сотовый, он не отвечал. Пришла с работы, вижу — его обед на столе стоит. Стала звонить по больницам, везде. Потом поехали на машине с приятельницей... Поздно вечером вместе со следователем я была в морге на опознании, потом все вместе поехали к нам в квартиру.

Корр.: В квартире были обнаружены поражающие элементы взрывного устройства?

Вахрушева: Я считаю, что ничего, что могло взорваться, не нашли, это мое личное мнение. Не было там ничего и не могло быть, ему это неинтересно было. От меня забрали все эти гвозди, которые я копила, складывала, когда разбирали мебель. И ничего мне не вернули, даже пассатижей нет у меня сейчас, я гвозди пытаюсь руками вытаскивать.