В недавнем интервью основателя фонда «Город без наркотиков» Евгения Ройзмана зацепился за одну фразу. В общем-то, лукавую. Предлагая пойти по стопам ребят из Екатеринбурга – объявить, по сути, народную войну наркоторговцам, – Ройзман (который, никто не спорит, сам прошел огонь и воду и все время на передовой) добавляет между прочим: «А если власть им пойдет навстречу, тогда получится всё». Споткнулся об это самое «если»… Где бы еще найти такую власть, которая пойдет навстречу? А если ударит в спину, как это случалось неоднократно, в том числе с его же фондом? Даже если просто заболтает, как бывало повсеместно, в том числе в Тольятти?.. 

Как это было в нашем городе, я писал в свое время в еженедельнике «Презент Центр» (от 30 октября 1999 года). Что-то изменилось с тех пор?

Всех нас учили: главный вопрос, который решает политика, – вопрос о власти. Но не зря, наверное, говорят: власть как наркотик. Сами знаете: каждому, кто хоть однажды вкусил власти, хочется вгрызаться в нее снова и снова, наращивая дозы.

Вспомните иных наших городских политиков, которые у всех на слуху. Эти люди всегда во власти или при власти. Они просто не могут долго жить в отрыве от власти и от своей тусовки. А если вдруг оторвут, их абстиненция – сродни наркоманской: с ломкой, насморком, «сушняком» и поносом. И жуткой депрессией, когда переставшая вдруг «предержать» рука сама собой тянется к шприцу...

Вот почему нам не очень-то верится, когда стоящие у власти политики вдруг решительно заявляют о готовности противодействовать настоящим наркотикам. Обычно ничем, кроме голой декларации, это не пахнет – хотя бы ввиду всего вышесказанного.

И хороший пример тому – принятая в конце 1997 года «Комплексная программа мер противодействия злоупотреблению наркотиками и их незаконному обороту в г. Тольятти на 1997-2000 годы».

О ходе выполнения этой уже подзабытой программы городские чиновники доложили на последнем заседании городского Совета по стратегическому планированию – органа, ничуть не влияющего на принятие властных реше­ний. Как и ожидалось, основным докладчиком и заступни­ком разработанной под его же началом программы вы­ступил вице-мэр Вячеслав Волков, отвечающий в мэрии, в числе прочего, за кадровые вопросы. Но уже с первых строк его выступления всем стало ясно, что спросить за выполнение программы, на которую город возлагал столько надежд, не с кого. Как спрашивать, если сам Вол­ков в ходе своего выступления несколько раз повторил, что он занимается антинаркотической программой чуть ли не «в нагрузку», на общественных началах!

По словам вице-мэра, «профессиональный человек», на которого некогда возложили эту задачу, ушел, а если быть точнее – уволен из рядов мэрии. Многие, особенно журна­листы, прекрасно поняли, о ком речь – о бывшем сотрудни­ке ФСБ господине Симонове, прославившемся двумя не­забываемыми «подвигами»: навязчивым желанием засек­ретить все, что касается деятельности городских властей, и... слабостью к спиртному, приведшей, говоря официаль­ным языком, к ДТП со смертельным исходом. Что уж точно никак не вписывается в идеалы борца с наркотиками.

Всем, кто не читал антинаркотическую программу в под­линнике, стоит пояснить, какие цели она преследовала. Точнее декларировала. Первая – «получить достаточную ясность о ситуации с наркоманией в городе и связанных с ней потерях, в том числе финансовых». Вторая – и, пожа­луй, ключевая цель – «приостановить рост незаконного по­требления и оборота наркотиков, а в последующем по­этапно сокращать наркоманию и связанные с ней преступ­ления до уровня минимальной опасности для общества, создать механизм противодействия наркотизации». Нако­нец, третья и последняя – «инициировать усилия участни­ков Программы на возбуждение общественного внимания не только к проблеме наркотизации и ее последствиям, но и к организаторам и исполнителям незаконного нарко­оборота, подготовке материалов для лоббирования во­просов противодействия наркотизации общества в зако­нодательных органах государства».

И все это за три года? Теперь уже – за один? За счет ка­ких, простите, ресурсов? Правда, разработчики изначаль­но подстраховались, разделив ответственность «на тро­их»: «Выполнение ее (программы) планируется на прин­ципах объединения сил и средств государственных, му­ниципальных, общественных организаций...» Но ведь ду­раку понятно, что государству сегодня не до этой пробле­мы. Оно воюет, вытрясает налоги и расплачивается со своими долгами. А общественные организации, вроде на­шей «Родители против наркотиков», в основном бьются своими силами, тщетно предлагая властям свою посиль­ную помощь и получая в ответ упреки в «спекуляции на этой проблеме». Или ни к чему не обязывающие заявления типа «давайте работать сообща».

Кстати, именно родители, общественники – самые горячие сторонники акций, стихийно возникающих в иных перегревшихся от наркотиков местах. Вроде Екатеринбур­га, где на наркодельцов и прикрывающих их стражей за­кона навалились всем миром (в том числе, и крутари на «мерседесах»), общаясь с ними на единственном языке, который те понимают, – на языке силы. В результате за­метно «упал» рынок, уменьшилось количество смертей от передозировок. Правда, вмиг взлетели цены на наркоту – лишнее свидетельство тому, что так запросто этот супер­прибыльный рынок никто не бросит.

По словам того же Волкова, он не сторонник подобных действий: нужны законные механизмы, стройная система противодействия, а екатеринбургский вариант – это всего лишь «кампанейщина». Но ведь и то, как действует наша городская власть, пока иначе как кампанейщиной не на­зовешь! Только бумажной...

Как признался вице-мэр, когда два года назад про­грамма была предъявлена на утверждение городской думе, разработчики даже не знали, сколько просить на нее средств – «дайте хоть что-нибудь, для понимания проблемы». Депутаты, принявшие явно сырой документ в первом чтении, тут же объявили, что готовы дать на такое дело сколько угодно. И утвердили сумму, состав­ляющую около 4 миллиардов рублей старыми (при бюд­жете более триллиона).

- Я ведь тогда понимал, что это политический, попу­листский ход. Сколько надо было денег – неизвестно. Но сейчас, забегая на три хода вперед, могу сказать, что истинный оборот наркотиков, который мы считаем, со­ставляет примерно 3-4 бюджета. Я специально называю цифру нечетко, поскольку она плавающая, но уровень примерно такой.

По прикидкам мэрских аналитиков, обобщивших данные милицейской статистики и социсследований, три-четыре бюджета необходимо только для того, чтобы, грубо говоря, «перекупить» этот бизнес. Сколько потребуется средств на лечение и реабилитацию наркоманов, сколько – на предуп­реждение наркомании, похоже, никто не считал. Волков предполагает, что эту цифру можно смело умножить на порядок. Итого надо сорок бюджетов, которых у города нет. И пока все, чем он занимается, – это всего лишь затыкание дыр. «Услуги этого явления гораздо выше, чем ус­луги наших социальных институтов и наших возможнос­тей. Видимо, мы живем в такое время»...

Если верить Волкову, за два года он «понял главное»:

- Я с полной ответственностью заявляю, что цель нар­котизации – это не растление молодежи, как думают не­которые. Целью наркотизации является захват жизнедеятельности человека, его властных институтов. Это не зна­чит, что я как один из руководителей города стану нарко­маном, – нет. Но будут созданы условия, когда я буду по­крывать это – сам, может быть, того не ведая. Ведь мы зна­ем немало случаев, когда детей высокопоставленных лю­дей сажают на иглу и они становятся зависимыми – а это страшная зависимость. И в этом смысле я утверждаю, что борьба с наркотизмом – эго борьба за власть...

Как утверждает Волков, эта очевидная, в общем-то, мысль уже обсуждается на всех уровнях, в том числе в силовых структурах города. Но в таком случае, чтобы не да­вать повода для обвинений в слабости и коррупции, власть хотя бы из чувства самосохранения должна сгруппиро­ваться! Видимо, пока не может. А дабы не приставали с глупыми расспросами, традиционно кивает на нехватку средств и законов.

Сегодня, если верить чиновникам, они обладают полной информацией и о каналах поступления наркотиков, и обо всех нюансах многоступенчатого «маркетинга, который даже Гербалайфу" не снился». Всем все известно, у пра­воохранителей есть все адреса и явки, которые охотно раскрывают натерпевшиеся от наркодельцов жители.

- У нас есть полная информация о притонах, – подтвер­ждает Волков. – Но нет законодательной базы, достаточ­ной для борьбы с этим ползучим явлением. А всех их собрать и уничтожить невозможно, понимаете. Поэтому воп­рос только один: если мы понимаем грозу этого явления, – надо выстроить все на подходе, на профилактике. Надо упреждать. И конечно, население города должно знать, что делают силовые органы, насколько они влияют на эту тен­денцию. И реально оценивать. Но поскольку не удался эк­сперимент с муниципальной милицией – к сожалению, у нас до сих пор нет своего, городского силового органа, который бы отвечал только за эту проблему...

Не секрет, что нынешнее более чем скромное подразде­ление вряд ли способно не то что победить, а хотя бы напу­гать наркомафию. Всерьез обсуждается, что у города нет возможностей даже содержать взятых с поличным торгов­цев – нет помещений (это у Тольятти-то?!). Пожалуй, един­ственное, что удалось сделать в рамках программы, – закупить лабораторию для экспресс-диагностики наркотиков.

А тем временем, по словам бывшего политрука УВД, а сегодня директора фонда «Тольятти против наркотиков» Евгения Краснослободцева, рост преступлений, связанных с наркотиками, только в этом году составил 40 процентов по сравнению с прошлым. Объем же наркотиков, изымае­мых правоохранительными органами, не идет ни в какое сравнение с колоссальными суммами наркооборота.

Было бы глупо настаивать, чтобы власть поклялась пол­ностью искоренить наркомафию с наркоманией на терри­тории отдельно взятого города. Этого не удалось еще ни­кому в мире. Но создать хоть какие-то механизмы, сдер­живающие аппетиты этой прожорливой саранчи – святое дело власти. В конце концов, наркотизм угрожает не толь­ко ей – это прямая угроза всем нам, чьи интересы власть как бы подрядилась защищать.

Да, сорока бюджетов у города нет. Но сегодня, когда нарко-кривая прямо на глазах рвет вверх, – у власти нет ни времени, ни права задумчиво чесать затылок, как это делалось два последних года. Понятно, выше себя не прыгнешь, – значит, должны быть определены приорите­ты. Пока же все, по большому счету, сводится к одной не­затейливой и малопродуктивной мысли. А звучит она при­мерно так: мы, чиновники, наконец поняли суть явления, теперь надо все переосмыслить и скоординировать – не стесняйтесь, подсказывайте. Глядишь, вместе что-нибудь и сообразим.