Что-то похожее на правду

День восемнадцатый. Слушания начались с того, что представитель потерпевшего Карен Нерсисян заявил ходатайство о признании недействительными результатов психолого-вокало-графической экспертизы, проведенной двумя профессорами из Екатеринбурга. Напомним, следователи отправляли научным светилам видеозапись проверки показаний Майнингера на месте, снятую 17 октября сразу после его признания. Профессора должны были оценить поведение, речь обвиняемого и на основании собственной методики сделать вывод, насколько правдивым является его рассказ. Ученые посчитали, что Майнингер не склонен к самооговору и перед камерой описывал события, на самом деле происходившие.

По мнению Карена Нерсисяна, любая криминалистическая экспертиза должна отвечать определенным требованиям. А методики, на которых эксперты основывают свои выводы, должны иметь под собой фундамент из исследований в данной области, одобрения научных советов и т. п. Однако ученые из Екатеринбурга за основу взяли собственные наработки по визуальному и слуховому анализу, никем еще толком не проверенные. Поэтому Карен Нерсисян и потерпевший Владимир Сидоров посчитали, что оценка, данная профессорами, носит субъективный характер и не имеет никакого процессуального веса. Суд удалился на совещание, чтобы вынести определение по данному ходатайству, а также по нескольким ходатайствам адвоката подсудимого Тамары Кучмы. Днем раньше она заявила, что протокол осмотра места преступления, составленный в ночь убийства Алексея Сидорова, протокол допроса подозреваемого от 16 октября и явка с повинной, написанная Майнингером во втором часу ночи 17 октября, должны быть признаны недопустимыми доказательствами, так как все они якобы добыты с грубейшими процессуальными нарушениями.

Удар по обвинению

Суд пришел к выводу, что протокол осмотра места преступления был составлен в отсутствие понятых.

После получасовой паузы судебная коллегия вернулась в зал заседания, чтобы огласить свое определение по вышеуказанным ходатайствам. Услышанное повергло в шок обвинителя Николая Шпакова и вызвало бурю восторга у присутствовавших родственников Майнингера, а также адвоката Тамары Кучмы. После изучения материалов дела и показаний свидетелей суд пришел к выводу, что протокол осмотра места преступления был составлен в отсутствие понятых.

Адвокат Тамара Кучма подала несколько
ходатайств, которые были удовлетворены судом

В ночь с 9 на 10 октября в квартиру, расположенную на первом этаже дома № 13 по улице Коммунистической (дом, где жил Алексей Сидоров), пришли милиционеры и попросили двух ее жильцов поставить подписи под данным документом и протоколом изъятия вещдоков. В числе которых были: пакеты со спортивной формой Алексея, початая бутылка водки с пластиковым стаканчиком и пленки с микрочастицами. После некоторых раздумий женщина и мужчина согласились расписаться, где им указали стражи порядка, хотя в действительности они не присутствовали ни при осмотре места убийства, ни при изъятии улик.

Также суд определил, что 16 октября Майнингер, имевший статус подозреваемого, был допрошен без адвоката. На допросе задержанный рабочий Куйбышевазота оговорил своего приятеля Левина и подробно описал уличную потасовку, будто бы происшедшую между Алексеем Сидоровым и товарищем, вооруженным напильником.

Кроме того, выяснилось, что явку с повинной Майнингер написал в отсутствие защитника, что явилось повторным нарушением его конституционных и процессуальных прав. По определению служителей Фемиды, отныне данные доказательства не имеют юридической силы. Наконец, суд признал недействительным заключение психолого-вокало-графической экспертизы.

Данными решениями суд нанес ощутимый удар по доказательственному каркасу следствия, признав важнейшие элементы его конструкции де-юре несостоятельными.

Кому-то радость, кому-то — огорчение

После оглашения определения родственники Майнингера, заключив в объятия защитника Тамару Кучму, едва не запрыгали от радости. Карен Нерсисян поблагодарил суд за принципиальность. Обвинитель Николай Шпаков не скрывал разочарования. Николая Ивановича можно понять, ведь были поставлены под сомнение результаты титанического труда десятков стражей порядка от районного до федерального уровня (многие из них на суде признавались, что по три-четыре дня не вылезали из милицейского управления), в том числе и его лично как прокурора Комсомольского района. На стадии предварительного расследования силовики самого высокого ранга неоднократно в кулуарных беседах и в официальных заявлениях не скрывали своей уверенности в причастности Майнингера к убийству главного редактора газеты «Тольяттинское Обозрение». Но, похоже, нашла коса на камень. Николай Шпаков безупречно провел процесс и своими действиями в качестве обвинителя приложил максимум усилий, чтобы ошибки следствия не всплыли на поверхность. Однако они оказались настолько явными, что не заметить их было невозможно. Особенно служителям Фемиды.

Под конец заседания председательствующий Андрей Кириллов объявил о завершении судебного следствия. Следующий этап разбирательства — прения сторон. Участники процесса должны основательно к ним подготовиться, ведь прения являются своего рода подведением итогов проделанной работы. На это сторонам было предоставлено достаточно времени — следующее слушание назначено на 4 октября.

Особое мнение

Николай Шпаков решил выразить несогласие с выводами суда и стал одно за другим заявлять повторные ходатайства по тем же вопросам, которые обсуждались 24 сентября.

День девятнадцатый был полностью посвящен рассмотрению ходатайств обвинителя Николая Шпакова, не согласившегося вынесенными 24 сентября определениями суда. Тогда в завершение заседания стороны вроде бы договорились, что пора переходить к заключительной стадии процесса — прениям. Однако за прошедшие полторы недели Николай Шпаков изменил свое мнение. Как выяснилось, государственный обвинитель решил выразить несогласие с выводами суда. И стал одно за другим заявлять повторные ходатайства по тем же вопросам, которые обсуждались 24 сентября.

Таким тактическим ходом Николай Иванович поставил себя в сложное положение, ведь он предлагал суду отменить его же, суда, решения. В итоге заседание получилось тягучим и малосодержательным. Оно проходило по следующей схеме: слушатели рассаживаются в зале, Николай Шпаков делает заявление, суд удаляется совещаться на час-полтора, слушатели выходят в коридор. По возвращении служители Фемиды оглашают определение, обвинитель же немедленно вносит очередное ходатайство. И так несколько раз. В итоге суд отклонил все ходатайства Николая Шпакова, чем вызвал вздох облегчения у всех присутствующих, кто выступал на стороне Майнингера. В завершение заседания было объявлено, что с 5 октября стороны процесса, и теперь уже точно, приступают к прениям.