«Тачка цвета крови»
Криминальный мир начинал подминать
под себя бизнес, политику и другие сферы
народного хозяйства
Так получилось, что в процессе работы во «Все и все» меня все более занимала тема криминального мира, который тогда еще только-только поднимал голову и, изумляясь, что ему никто не сопротивляется, начинал подминать под себя бизнес, политику и другие сферы народного хозяйства. Победоносному шествию организованной преступности немало способствовали кошмарные, наводящие ужас истории о всемогуществе криминальных кланов — беспощадных, таинственных и всесильных.
Власти же продолжали пребывать в сладких иллюзиях ушедшей социалистической эпохи и категорически утверждали, что организованной преступности у нас нет (да и откуда ей взяться — ведь никогда не было). А раз нет оргпреступности — то как с ней бороться?
В это же время в Тольятти разворачивалась первая в истории области (и одна из первых в России) полномасштабная рэкетирская война. На улицах города стали среди бела дня расстреливать одного за другим молодых людей, имеющих отношение к тем или иным группировкам. Загрохотали взрывы. Горожане, прежде полагавшие, что подобное может происходить только в сериале о комиссаре Каттани, были просто ошарашены. Милиция хранила гордое молчание, намекая на то, что взрывы и стрельба на улицах — дело житейское и беспокоиться особо не о чем. А журналистам, пытавшимся выяснить, что же творится в городе, намекали, что это не их собачье дело и что, если они и дальше будут проявлять несанкционированный интерес, у них самих могут возникнуть незапланированные проблемы.
На улицах города стали среди бела дня расстреливать одного за другим молодых
людей, имеющих отношение к ОПГ
Одним словом, самой судьбой было предопределено то, что мы занялись расследованием этой серии убийств.
Правоохранительные органы скрывали любую информацию, хотя бы отдаленно могущую пролить свет на происходившее в городе. Вплоть до изъятия из уголовных сводок самих эпизодов убийств.
Самое трудное было начать. У нас не было никаких зацепок: кто, за что и кого убивает. Как я уже говорил, правоохранительные органы скрывали любую информацию, хотя бы отдаленно могущую пролить свет на происходившее в городе. Вплоть до изъятия из уголовных сводок самих эпизодов убийств. Около месяца поисков у нас ушло совершенно впустую. Трудно сказать, сколько ответственных лиц нам пришлось обойти. Одни сами ничего не знали и не понимали — хотя и изображали из себя опытных и загадочных пинкертонов. А те, кто что-то знал, предпочитали хранить это при себе, не желая лишних проблем. Нам никак не удавалось преодолеть стену молчания. Пока не помог счастливый случай.
Когда мы совсем уже было отчаялись и готовы были махнуть на все рукой, ко мне в УВД подошел прежде незнакомый опер, отвел в сторонку и пообещал выдать полную информацию о той стрельбе, которая шла в городе.
Это был Дмитрий Огородников, жуткий расстрел которого впоследствии потряс весь город. Но тогда его имя ни о чем мне не говорило. Свой поступок Дима объяснил тем, что милицейское начальство бездействует, не желая признавать, что ситуация в городе давно вышла из-под контроля. А потому он готов пойти на нарушение должностных инструкций, лишь бы сдвинуть дело с мертвой точки.
Дмитрий Огородников обещал полную
информацию по той стрельбе
Все было как в детективе. Дмитрий назначил мне конспиративную встречу ночью в милицейском участке, во время своего дежурства. А дабы начальство ни о чем не заподозрило, я должен был изображать то ли задержанного, то ли пострадавшего. Однако на этом романтика кончилась, и началась проза жизни. Похоже, за время, что прошло до встречи, Дима подумал-подумал и решил, что путь самопожертвования ради всеобщего блага — не то, о чем он мечтал. Одним словом, он передумал. Прямо он мне этого не сказал, но стал делать занятой вид, ожидая, очевидно, что я уйду, не дождавшись обещанного разговора. Но не на такого напал. Я сидел возле его кабинета и ждал. Такая игра продолжалась с десяти часов вечера до пяти часов утра. И когда по окончании дежурства Дмитрий направлялся домой, он был немало удивлен, увидев, что я, изможденный, но не сдающийся, еще нахожусь в засаде.
Очевидно, угрызения совести сделали свое дело, и он за пятнадцать минут в общих чертах набросал картину того, что происходит в Тольятти. Для статьи этого было мало, однако это была уже серьезная зацепка. Еще две недели на этот раз целенаправленных поисков — и первая статья в области (и одна из первых в России), посвященная организованной преступности, была в целом готова. Назвали мы ее «Тачка цвета крови».
Мы опасались, что редактор не пустит статью в номер — побоится последствий. Однако наши страхи были беспочвенны. Когда ответственный секретарь прочитал наш материал, он позвонил в типографию и попросил увеличить тираж газеты на 20 тысяч экземпляров.
Ответсек прочитал материал «Тачка цвета крови»
и попросил типографию увеличить тираж
на 20 тысяч экземпляров
Только в то время колоссального дефицита информации одна статья могла наделать столько шума. Люди буквально передавали газету из рук в руки, зачитывая ее до дыр. Гамлет Оганесьянц (псевдоним, которым была подписана эта статья) за несколько дней сделался народным героем, разоблачающим мафию. Люди гадали — когда же всесильная Коза Ностра отомстит и подвесит наглого журналиста за пятки. Некоторое время редакция провела в напряженном ожидании, прислушиваясь, не шуршат ли шины бандитских автомобилей на пути из Тольятти. Однако бандиты так и не появились.
Неприятности поджидали нас с другой стороны. Руководство правоохранительных органов, мало знакомое с русской пословицей про зеркало и рожу, сочло, что в разгуле преступности виновны мы, журналисты. И стало таскать нас по допросам и собеседованиям. Требовать, чтобы мы выдали им источники информации и более подобными публикациями не занимались, потому что незачем попусту будоражить народ. Естественно, что своих друзей в правоохранительных органах мы не сдали (как не делали этого и никогда после).
Конечно, милицейские процедуры были не совсем приятны. Однако дело было сделано. В городе впервые открыто заговорили об организованной преступности. А еще через некоторое время проблема была признана официально и на российском уровне. Стали создаваться отделы по борьбе с оргпреступностью. Заказные убийства — выделяться в общие уголовные дела и, соответственно, расследоваться. И т. п.
Мы вовсе не приписываем себе все заслуги по организации борьбы с нарождающейся мафией. Однако в том, что наши правители хотя бы признали, что государство серьезно заражено коррупцией и организованной преступностью, есть немалая заслуга многих российских журналистов. Которые своими публикациями не позволяли властям стыдливо отводить глазки в сторону всякий раз, когда на улицах раздавались взрывы и автоматные очереди.
На родину
Когда пришло приглашение из Тольятти возглавить криминальный отдел в нарождающейся газете «Миллион» — я не долго раздумывал, прежде чем принять это предложение.
Несмотря на то, что мой тогдашний редактор Александр Князев не сильно зажимал журналистов, была у него одна черта, которая мне шибко не нравилась. Редактируя тексты, он порой настолько изменял их, что родная мама их не узнала бы. Что вызывало с моей стороны жуткое сопротивление и рождало жаркие споры, в которых я старался отстоять свое авторское право. Но поскольку начальником был Князев — то и победителем оказывался, как правило, он. Оглядываясь назад, сейчас понимаешь, что и я, молодой журналист, и он, молодой редактор, в большинстве случаев совершенно напрасно тратили драгоценные калории на споры. Как правило, наши разногласия были не принципиальны, и сейчас, по прошествии лет, они кажутся мне смешными. Однако тогда, после двух-трех незначительных редакторских исправлений, мне уже чудилось, что статья буквально изнасилована, и я, наподобие раненого испанского быка, бросался в бой.
Валерий Иванов вернулся в родной Тольятти и возглавил криминальный отдел
в нарождающейся газете «Миллион»
Одним словом, во «Все и все» мне становилось несколько тесновато. И когда пришло приглашение из Тольятти возглавить криминальный отдел в нарождающейся газете «Миллион» — я не долго раздумывал, прежде чем принять это предложение. Условия были самые заманчивые. Полная свобода творчества плюс хорошая зарплата.
К тому же я возвращался в родной город, что было так же немаловажно.
Деловой еженедельник
Придя в «Миллион», я возглавил криминальный отдел, но, поскольку журналистов катастрофически не хватало, мне приходилось все делать самому. Раскручивая работу криминального отдела, я уже имел кое-какой опыт и информационные связи, так что расследования шли намного легче, чем это было во «Все и все». Ряд острых публикаций, посвященных все той же организованной преступности, вскоре привлек внимание к газете и нажил нам новых друзей и новых врагов.
Острые публикации по-прежнему посвящались организованной преступности
Однако к тому времени нас уже не устраивала та ситуация, когда к нашим статьям власти относились по принципу — «собака лает — ветер носит». Как правило, действия главных городских силовиков после очередной публикации сводились к обвинениям журналистов в нагнетании страстей. После чего, посчитав свой долг служителей закона выполненным, они вновь забывали о существовании в городе бандитов. А воз оставался по-прежнему на месте. В городе шла стрельба, а люди, виновные в убийствах, продолжали разгуливать на свободе.
Обиженные подобным равнодушием правоохранителей, мы решили немножко их расшевелить. И проследили одно из уголовных дел, связанное с бандитскими перестрелками, от его бодрого начала и до благополучного освобождения преступника в зале суда. Тем самым выявив всю цепочку чиновников, приложивших руку к развалу дела.
Тогда мы еще не знали, во что ввязались.