Битва в Портпоселке

Братва Игоря Сиротенко (Сирота) не поделила
с напарниковскими пацанами зоны влияния

Итак, наше внимание привлекло дело о перестрелке, состоявшейся 13 марта 1994 года в Портпоселке, возле тургостиницы «Жигули». Тогда сражение развернулась между братвой Сироты и напарниковскими пацанами, которые не поделили зоны влияния. С обеих сторон в столкновении участвовало до семидесяти человек.

Апогеем битвы стал расстрел напарниковским бойцом Мингалевым машины с сиротенковским пацаном внутри, в результате чего у последнего оказались прострелены обе ноги. И еще несколько пуль застряли в самой машине — что, возможно, и спасло ему жизнь.

В тот раз милиция сработала на удивление оперативно и прибыла на место происшествие сразу после того, как все бандиты успели смыться. Наиболее смелые оперативники бросились в погоню за убежавшими в лес преступниками. И вскоре двоих нагнали. Одним из них оказался тот самый Мингалев, который расстрелял машину. Вообразив, что его преследуют представители сиротенковской группировки, чтобы отомстить, он открыл по сотрудникам милиции огонь из пистолета. Однако, как я уже писал, опера были храбрые и пуль не испугались. Мингалев и его товарищ были арестованы. Неподалеку в лесу были задержаны еще двое участников портпоселковского побоища, один из которых нес под мышкой обрез.

Казалось бы, правоохранительным органам на этот раз можно аплодировать. Преступники задержаны, и их ждет суровое и неизбежное наказание. Тем более что они стреляли в сотрудников милиции — а это, как известно, Фемида расценивает как одно из самых серьезных преступлений и карает наиболее жестоко. Однако наше расследование вскоре показало (и прежде всего нам самим), что сегодня есть такое закон.

Три года условно

Судья была женщина. К тому же, по слухам,
ей дали взятку

Как я уже писал, мы решили проследить всю цепочку, которую прошло уголовное дело Мингалева до вердикта суда.

Сначала дело попало в руки следователю милиции, который честно обнаружил в нем признаки покушения на убийство и передал его в прокуратуру, поскольку расследование преступления такой тяжести не в полномочиях милиции.

Через некоторое время прокуратура вернула дело назад с заключением, что покушения на убийство здесь нет, а, скорее всего, имеет место злостное хулиганство.

Следователь милиции удивился, но дело к производству принял. А поскольку кроме мингалевского на нем висело еще двадцать разных дел, то он быстренько подогнал его под прокурорское определение и передал государственному обвинителю.

Государственным обвинителем, который должен контролировать работу следствия, была слабая женщина, и разбираться в рэкетирских разборках ей вовсе не хотелось. У нее, возможно, были проблемы и поважнее. Одним словом, она предпочла не заметить многочисленных недоработок и шероховатостей дела и отправила его в суд.

Судья тоже была женщина. К тому же, по слухам, ей дали взятку. В результате Мингалев, ранивший из пистолета человека, стрелявший в сотрудников милиции, получил условный срок и был освобожден в зале суда.

Что же касается остальных арестованных, которые не стреляли в милиционеров, то их отпустили буквально на следующий день после задержания. Включая и того, который бродил по лесу с обрезом. Потому как он написал объяснительную о том, что нашел оружие неподалеку в кустах и как раз нес сдавать его в милицию.

Так просто нас не схаваешь

Когда мы все это опубликовали, то ожидали бури народного негодования или еще чего-то подобного по отношению к тольяттинскому правосудию. Однако буря пришла совсем с другой стороны.

Первая и не вполне умная мысль и у тех и у других была — наказать пронырливых журналистов.

Вскоре мы на собственной шкуре почувствовали, насколько зачастую интересы тольяттинских преступных кланов и правоохранительных органов переплетены между собой. Ибо на этот раз мы конкретно и всерьез задели и тех и других. На основании нашей статьи (попади она в вышестоящие инстанции) можно было проводить служебные расследования, назначать новый судебный процесс и отправлять преступников за решетку. Естественно, что чиновники от закона не хотели лишаться своих кресел, а рэкетиры — свободы.

Первая и не вполне умная мысль и у тех и у других была — наказать пронырливых журналистов. Не совсем умная — поскольку после публикации «давить» журналиста совершенно бессмысленно — дело-то уже сделано, а вот скандал мог разгореться еще больше.

Намеки прокурора Иванова мало порадовали, так как он воспитывал маленького
ребенка

Вскоре после выхода статьи наши информаторы сообщили, что бандитами всерьез обсуждается возможность покушения на нас. Реальной пользы от этого для бандитов, конечно, не было, но зато моральное удовлетворение они бы получили.

Не замедлили проявить свою реакцию и прокурор с судьей, замешанные в этом деле. Оба они посетили нашу редакцию и потребовали опровержений. Кроме того, с прокурором у нас состоялся и конфиденциальный разговор, в котором он намекнул, что ему известен мой домашний адрес — и мало ли что может произойти. Учитывая, что у меня был маленький ребенок, — меня это мало порадовало. Судья же, выставив себя безвинно оклеветанной, подговорила десяток своих коллег, и они подали совместный иск на газету за оскорбление их совокупного достоинства. Правда, при этом произошел небольшой казус. В своем заявлении судьи перепутали Уголовно-процессуальный с Уголовным кодексом (для профессионалов ошибка непростительная), и потому их иск представлял из себя полную абракадабру.

Несмотря на этот казус, наше положение было более чем незавидным. Но извиняться за то, что написали правду, мы не собирались.

Друзья идут на помощь

В то же время, как сообщали наши друзья, ситуация продолжала накаляться. Нужно было срочно что-то предпринимать. И тогда мы обратились за помощью к нашим друзьям — журналистам из области. И большое им спасибо — никто не отказал нам в поддержке. Ряд газет и областное телевидение выпустили информационные сообщения о нашей «беде» — назвав при этом имена тех, кто на нас «наезжает».

Эффект был удивительным. Все сразу стихло. И больше герои этой статьи нас не беспокоили.